Общаясь, обменивая испанские ножи и топоры на шкуры и специи, солёное мясо – на фрукты и овощи, а драгоценную соль – на какао, Анри подружился с местным касиком 67 , получившим при крещении имя Хосе, но называвшем себя по-своему – Кама Каб – «Сильная Рука». Да и среди других жителей селения испанец, говоривший на их родном языке, вызывал симпатию. Именно майя из Алтун-Ха и подсказали ему когда-то, где искать месторождение камня.

Всю дорогу Анри перебирал в голове то немногое, что знал о местных племенах. Наиболее вероятными сообщниками приватиров ему показались ица, ибо этот народ до сих пор не был покорён. Но с другой стороны, от миссионеров было известно, что последние города ица расположены где-то очень далеко, у озера, скрытого непроходимыми джунглями в глубине полуострова. Да и, по слухам, сопротивляясь новой вере, они с особой жестокостью расправлялись с каждым христианином, оказавшимся поблизости, не исключая своих соплеменников. Восстание жителей одной из майяских деревень казалось менее вероятным, но и это нельзя было исключить.

«Надо на утро отряд небольшой собрать и наведаться в Алтун-Ха. Как бы то ни было, Кама Каб непременно хоть что-то, да знает», – решил Анри, раздвинул полог и вошёл во владения сеньора Сандро.

После яркого полуденного солнца трактир встретил полумраком и гомоном. Анри осмотрелся. Зал был забит посетителями. Немалую часть составляли его пехотинцы, выделявшиеся чёрно-синими колетами. В конце зала Анри заметил за одним из длинных столов дона Себастьяна и Густафа. Команданте всегда выбирал место, с которого можно вести наблюдение за залом и входом. Увидев Анри, он вскочил, толчком согнал сидевшего рядом пехотинца и взмахом руки предложил альмиранте присоединиться. Махнув в ответ, Анри отпустил сопровождавших его солдат и стал продираться через зал. Проходя мимо устроившегося возле компании матросов абордажника, уступившего ему место, извинительно похлопал того по плечу. Будучи уже немного навеселе, вояка осклабился и поднял керамическую чашу:

– Ваше здоровье, ми альмиранте!

Анри уселся рядом с доном Себастьяном и поискал глазами хозяина заведения. Сеньор Сандро Рамирес разносил еду. Маленький, кругленький, с жидкими седыми волосёнками, ореолом обрамлявшими лысину, и такой же седой и жиденькой, коротко стриженой бородёнкой, он умудрился удерживать три керамические миски с пикадильо в одной руке в то время, когда второй ловко засовывал деньги в кожаный кошелёк, висевший на поясе под длинным засаленным, не раз залитым разными соусами фартуком.

Выцветшие, заплывшие жирком, но зоркие глазки трактирщика уже давно заметили знакомого посетителя. Встретившись взглядом с уважаемым гостем, сеньор Сандро приподнял руку с тарелками, но, чтобы быть уверенным, что жест был правильно истолкован, прокричал высоким, почти женским голосом:

– Уже несу, сеньор Андрэ!

Засунул в кошелёк последний мараведи, повернулся в сторону очага, где его жена помешивала черпаком булькавшее в большом котле варево, заполонившее трактир аппетитным ароматом, и крикнул:

– Вина сеньору Андрэ!

Сеньора Долорес, невысокая дородная женщина, взглянула на мужа, поправила выбившиеся из-под чепчика черные локоны, кивнула и, степенно развернувшись в сторону открытой двери возле сервировочного стола, закричала низким, гудящим голосом:

– Лусия, неси вино сеньору Андрэ!

Трактирщик раздал суп и направился за следующими порциями. Неся в одной руке очередные три миски, грузный сеньор Сандро с удивительной ловкостью огибал столы и бродивших в поисках места посетителей. При этом второй успевал бить по тянувшимся к еде рукам менее значимых гостей, приговаривая:

– Терпения, сеньоры! Придёт и ваш черёд!

В ожидании еды Анри повернулся к дону Себастьяну. Тот сидел, опершись о стену, и, поигрывая кубком, терпеливо ждал, когда с ним заговорят.

– Пленных передали, команданте? – голос Анри тонул в гомоне пивших, жевавших, разговаривавших и громко смеявшихся посетителей.

– Лишь часть, альмиранте. Из форта прислали всего десять солдат с альфересом 68 , так что они будут забирать приватиров партиями по тридцать человек. Я сопроводил на берег первую и усилил конвой нашими пехотинцами под командованием кабо Ромеро. За передачей остальных проследит теньенте де Мур-и-Котонер, – негромко, в привычной ему манере доложил дон Себастьян.

Анри пришлось наклониться ближе, чтобы расслышать. Всегда тихий и бесстрастный, голос дона Себастьяна преображался лишь во время боя. Только тогда можно было оценить всю его силу. Раньше этот аристократ раздражал Анри своей манерой говорить, но за два года их знакомства, в течение которых эль команданте де ла терсиа наваль стал чуть ли не его тенью, Анри не имел ни единого повода упрекнуть дона Себастьяна. Гранд строго придерживался установленных правил, не делал различий между безродными и именитыми, на абордаж шёл впереди солдат, увлекая их своей отвагой, безропотно сносил все тяготы корабельной жизни и при этом умудрялся выглядеть опрятным. Солдаты уважали и любили своего командира ничуть не меньше, чем самого Эль Альмиранте.

– Ваше пикадильо, сеньоры! – известил трактирщик и принялся расставлять тарелки с едой перед Анри, доном Себастьяном и Густафом.

– Вы умеете вовремя появиться, хеер Верн! – заулыбался навигатор.

– А вы что, давно ждёте? – Анри поочерёдно глянул на дона Себастьяна и Густафа.

Дон Себастьян пожал плечами, поставил кубок, выбрал из кучи деревянных ложек, лежавших посередине, две, протянул одну альмиранте:

– Я не успел даже выпить своё вино, – и потянулся к центру стола за лепёшкой.