Тетка возмущенно встряхнула дыньками и бубликом.

— А не надо было напиваться до чертиков, когда сына регистрировать ходил.

— Почему сразу до чертиков? — богатырь обижено засопел и снова почесал репу.

Черти протестующе стали мычать, дергать всеми конечностями и сопеть хрюнделями. Видать, подтверждая, что до них хозяин еще не допивался.

— Нас, между прочим, ангелы выносили, в смысле, провожали.

— Позорище, — закивала чернокрылому головой краля. — Так что там с богиней? — деловито одернула она Сеню.

Семен чего-то долго тыкал в своем планшете, а потом удрученно протянул его тетке:

— Вот.

— Чего "вот"? — фыркнула красотка, нетерпеливо постукивая каблучком.

— Все-таки Панас.

Сеня извинительно шаркнул кроссовкой с развязанным шнурком и замер перед кралей в позе "гипноза", вызвав у внимательно наблюдавшей за ним стенки нездоровую реакцию. Плинтуса скрутились в странную конструкцию, похожую на клацающие челюсти, и тихо чавкая, стали наезжать на шнурок. Семен поднял ногу, челюсти подпрыгнули в воздух, как бультерьер за палкой, но шнурок так и не достали.

На подлый Сенин смех стенка отреагировала традиционно — плюнула ему в спину штукатуркой и показала язык.

А тетка в это время, дочитав в планшете подсунутую Семеном информацию, явно расстроилась, дыньки огорчительно повисли, и даже бублик на голове жалко съехал набок.

— Люцык, — истерично хлюпнула носом она, — сделай что-нибудь, — краля поставила руки в боки и самым наглым образом стала шантажировать богатыря. — Или я сейчас буду плакать.

Черти тут же стали нервно бегать взад-вперед под стенкой, пытаясь найти у нее угол, но она, расплывшись в ехидной улыбке, быстро выпрямилась, показала им из плинтусов ту же комбинацию, которой ее неосторожно научил Семен, и вывесила огромную табличку "Обеденный перерыв".

— Дай сюда, — рявкнул чернокрылый, отбирая у тетеньки планшет.

У Семена аж руки затряслись. Он картинно схватился за сердце, упал на меня, изображая умирающего лебедя, а стенка подленько захихикала, тряся штукатуркой, табличкой и плинтусами.

— Антипенко Гея Андреевна, скончалась тридцать первого декабря. Место доставки — рай, — громко озвучил мужик с крыльями и, нахмурившись, стал чесать маковку.

Сеня мгновенно перестал изображать параличного, выхватил айпад у него из рук, засунул себе за пазуху и спрятался за меня.

— Значится, в рай… — протяну мужик, тот, который Люцык, и очень подозрительно прищурился, разглядывая мой не очень презентабельный внешний вид.

Я прижалась к Сене и жалобно хлюпнула носом.

— Ты чего? — погладил меня по голове Семен. Ласково так погладил.

— С-смерти боюсь, — заикаясь, сообщила я.

— А чего меня бояться? — плотоядно улыбнулся Сеня. — От смерти еще никто не умирал.

— А а-а, вы… — заклинило меня.

— Смерть Семен Семенович, — протянул мне руку дядька, и кому-то, то есть мне, сразу стало по-японски плохо. В смысле, херовато.

— А вы ж не женщина… а коса где? А плащ с капюшоном? Вы ж… она ж… должны быть, — и страшно мне так сразу стало.

— Нет, и ты туда же? — оскорбился Сеня. — Ну, не баба я. Не баба. Ладно Адка — деревня деревней. Ей простительно. Ее еще в каменном веке неандертальцы построили, а штукатурка у ней модная только лет десять назад появилась. И то, ежели бы Женька Версаче Оксане Ивановне не намекнул, что интерьерчик у нас не комильфо, так и стояла бы коровьими какашками обмазанная. Стереотипы надо менять, — поднял он вверх указательный палец. — На дворе двадцать первый век, а вы все думаете, что смерть к людям приходит в балахоне и с косой, а к мухам — в трусах, в майке и с газетой.

— А что, она к мухам по-другому приходит? — наметился у меня вопрос двадцать первого века.

— Колхоз. На, смотри, — Сеня вытащил из кармана баллончик с "раптором" и ткнул мне его в лицо. — Быстро, эффективно, и мухам в кайф.

— А чего это им в кайф?

— Так они ж нанюхаются и от передоза помирают, потому и в кайф. Вон, глянь, — Сеня указал взглядом на двух зеленых мух, висящих на черной стенке в обнимку с дихлофосом. Мухи по очереди нажимали лапками на кнопку дозатора, и когда из распылителя вылетала тоненькая струйка, жадно вдыхали пары, потом уморительно дергали лапками и крыльями, а опосля пискляво жужжали мотивчик Битлов "Желтая субмарина".

— А вы, люди, кровожадные, — глубокомысленно изрек Семен. — Вам все надо, чтобы мозги по стенке и кишки по газетке. Смерть, она обоюдоудобственной должна быть: мы рады вам, вы благодарны нам.

— Так косы у вас нет? — радостно выдохнула я.

— Почему нет, — сильно огорчил меня Сеня. — Есть. Гляди, — Семен достал из-за пазухи айпад и провел пальцем по экрану. В мониторе ярко вспыхнула картинка и заиграла ритмичная мелодия. На экране, по длинным коридорам и лестницам, перепрыгивая через пролеты и преграды, бегала смерть с косой. Косой она махала налево и направо, хайдокая попадавшихся на пути граждан. С трупиков она собирала жизни, трясла в воздухе косой, зловеще хохотала, а затем продолжала свой путь по темным лабиринтам в поисках новой жертвы.