— Ты сюда приехала, чтобы это сказать? — его холодные пальцы легонько касаются моих сосков. И замирают.

— Я не знаю, зачем приехала! — кричу и без сил обмякаю в его руках. Почему-то не сомневаясь, что он удержит. — Я не знаю! Не знаю… Не знаю…

Иса

Несмотря на то, что солнце не абы как припекает, в лесу все еще прохладно. Огонь желания плавит что-то внутри, и это что-то проступает на коже влажной пленкой, которую, обдувая, холодит налетевший с гор ветер. Я ежусь от убийственного контраста — жара и холода. Любви и ревности. Желание забрать себе и в то же время отдать себя полностью. Ничего не жалко. Никого…

— Так нельзя… Мы не можем… — говорит Сана. А я уверен, что сдохну, если мне вдруг придется ее отпустить.

Твердыми пальцами расстегиваю молнию на ее брючках. Тяну книзу. Сана дергается. Будто птица о прутья клетки бьется. Но я понимаю, что она не от меня бежит, а от своей несвободы, которая нам обоим в ее представлении может выйти боком. И потому не отпускаю.

— Я сумею нас защитить, — повторяю, как мантру.

Сана всхлипывает. Собравшись с силами, рвется прочь, но, не удержавшись на ногах, спотыкается и падает на мягкую подложку мха. В последний момент я успеваю чуть сгладить её падение. Она заваливается на одно колено, выставив перед собой руки. Утыкается в плечо лбом и замирает, тяжело дыша, как зверь, пойманный в ловушку. Впрочем, у меня и у самого какие-то проблемы с дыханием. Я оседаю на землю следом за ней. Крепче сжимаю руки на её упругом животе и, как слепой котенок в поисках мамкиной сиськи, тычусь носом в нежное местечко у Саны за ухом, давая нам обоим время успокоиться. И как-то пережить момент, в который вдруг почему-то все так обострилось, что кажется, любое действие теперь несовместимо с жизнью. Вдох-выдох. Обжигая ее нежную кожу вырывающимся из носа паром…

— Тише-тише… Ничего не будет, если ты не хочешь. Я уйду. Слышишь?

Сана на миг каменеет. Я проникаю пальцами под резинку тонкого джемпера и осторожно веду вверх-вниз. Не позволяя себе большего.

— Хочешь, мы просто поговорим?

Она долго молчит.

— Нет. Продолжай, — наконец сдается.

— Так? — я чуть меняю направление движения и стекаю пальцами вниз. Очерчиваю кромку трусиков, задерживаюсь на твердом узелке в ожидании её ответа.

— Да-а-а, — томно шепчет Сана.

— Ч-черт, — задыхаюсь я. Отстранюсь, чтобы скинуть с себя куртку. Бросаю ту на землю у ее ног. — Нам не нужно, чтобы ты запачкала брюки.

Сана понятливо кивает и становится коленями на мягкую потертую кожу. Я снова пристраиваюсь у нее за спиной. Накрываю ее тело своим, в который раз удивляясь тому, как здорово мы совпадаем. Касаюсь губами выступающего позвонка на шее. С трудом обуздывая желание вгрызться в него, как зверь, и оставить на теле метки. Наглядные свидетельства ее мне принадлежности. В противовес собственной лютой жажде, я нежен. Когда целую ее с языком и ласкаю холодными пальцами. Медленно на вдохе в нее погружаюсь, на выдохе выхожу.

В моей жизни было много секса, но это… Это что-то совершенно отдельное. Это нужда. Безусловный рефлекс. Как дыхание.

Не быть с ней попросту невозможно.

В который раз меня накрывает чувствами, которые невозможно объяснить. Это даже не любовь. Это… я не знаю. Как возвращение к истокам, знаете? Может быть, мы те влюбленные души, что ищут друг друга, перевоплощаясь снова и снова. И не всегда находят.

И я, тот, кто ни на шаг не приблизился к тайне своего рождения, вдруг понимаю, что это все вообще не имеет значения. Что исток всего — вот он. В ней. В нас. А те события, что привели нас друг к другу, равно как и обстоятельства моего рождения, все эти кровные узы — ничего по большому счету не значат. Потому как духовная связь, которую я ощущаю каждой клеткой своего тела, гораздо важней и прочней генетической. А то, кем я рожден, совершенно не важно. Вопрос вообще в другом.

Для чего?

Чтобы быть с ней.

Ответ очевиден.

Мы достигаем пика одновременно. Оргазм всполохами электрического тока жалит тело, достигает мозга и на секунду лишает зрения. Мне нужно пару секунд, чтобы прийти в себя и избавить Сану от веса собственного тела. Нет, вру… Кажется, мне и вечности будет мало. Задыхаясь, я соскальзываю на бок. Приводим в порядок одежду. Так невозможно хорошо, что хочется подольше задержать в себе это ощущение, а не портить все разговорами. Может быть, поэтому мы молчим. Лежа на боку. Вглядываясь в глаза друг друга. Хотя вообще-то, назначая ей встречу здесь, я планировал поговорить. Узнать, что так сильно ее растревожило этим утром. Первой подает голос Сана.

— Значит, ты все же местный? — слабо улыбается она.

— По крайней мере, меня подбросили в один из роддомов края.

— Я должна была догадаться. В тебе есть что-то азиатское. Но ты не говорил, что приехал, чтобы найти мать.

— Просто у нас не доходит до разговоров обо мне.

Я говорю не в упрек, но Сана как будто смущается. Отводит взгляд и тянет ко мне свою руку. Наши пальцы переплетаются.

— Так давай это исправим, — предлагает она и неуверенно закусывает губу. Наверное, ей тоже не очень хочется обсуждать то, что случилось утром. И хоть это неминуемо, я даю нам обоим отсрочку.

— Что ты хочешь узнать?

— Ну, не знаю… Как продвигаются твои поиски? Ты нашел какие-то зацепки?

— Нет. И не думаю, что найду.

От земли идет холод. Валяться на ней вот так — не лучшая идея. Я приподнимаюсь на локте, чтобы встать, да только Сана не позволяет.

— Давай полежим…

— Так холодно ведь. Заболеешь.

— А ты обними меня и согрей.

Окидываю Сану критическим взглядом. И один черт подчиняюсь. Кажется, вообще не в силах сказать ей хоть слово против.