Ренна незаметно следует за ним, когда он спешит покинуть покои Рондета. На этот раз она не рычит. Она всё ещё не определилась со своим отношением к нему. Обычно она легко считывает характер. Надо будет расспросить её чуть позже. Я уверена, им всем есть, что нам рассказать.

Но первым озвучивает своё мнение Фавре:

— Он не такой, каким ты нам его описывала, — внезапно произносит он. — Душа, хранящая множество секретов, глубоко обеспокоенная. И ещё… в нём много противоречий. Это интригует меня.

Я улыбаюсь ему, но как только перевожу взгляд на Кона, то вижу боль на его лице. Он чувствует себя потерянным, брошенным, после того как прямо у него на глазах постороннему удалось установить связь, которую он утратил.

— Стойте! — внезапно восклицает Аэрон.

Его мысль передаётся мне — внезапная идея, которая может помочь. Кон смотрит на меня озадаченно, потому что не может их слышать. В этом-то и проблема. Но может быть… хотя это не точно… но если Аэрон прав…

— Кон… Ты сказал, что Матильда помогла тебе, когда ты впервые установил связь с Рондетом? — осторожно уточняю я.

— Ну… да.

— Любопытно, — задумчиво произносит Фавре. Я чувствую, как идея снова и снова прокручивается у него в голове. — Это вполне возможно. Если ты смогла помочь Тилу, которому не доверяешь, то что ты можешь сделать для Кона, которого любишь?

Я протягиваю руки своему мужу и прошу довериться мне. Стараюсь говорить тихо, чтобы Тил и другие не услышали. Они стоят достаточно далеко, но не хочу рисковать, что Кон покажется слабым в чьих-то глазах.

— Если я смогла помочь ему, то, возможно, смогу помочь и тебе. Давай попробуем, Кон.

Он хмурится в замешательстве. Возможно, ему страшно поверить, что это возможно.

Тил и его компания держатся на расстоянии, у края разрушенного купола. Но никуда не уходят. Они ждут продолжения зрелища, каким бы оно ни было. Но мы не можем позволить им узнать. Хотела бы я, чтобы они просто куда-нибудь ушли, но мы должны вести себя так, будто ничего не происходит, словно всё в порядке. Ренна снова приземляется рядом со мной и кладёт голову на мои колени. Она тяжёлая, но я не возражаю. Провожу подушечками пальцев по гладкой, похожей на стекло чешуе.

— Здесь у нас, возможно, получится сломать блок. Здесь мы были сильнее всего, и энергия кристаллов помогала нам, — Ренна утыкается в меня носом. — Возьмитесь за руки, как ты это делала с Тилом. Сядьте как можно ближе. И потянитесь вместе с нами к кристальной сети.

Я делаю всё, как она сказала. Сажусь напротив своего мужа, притягиваю его к себе, и сама наклоняюсь, прижимаясь лбом к его лбу, и позволяю нашим разумам слиться с ними. Я чувствую их, как они проносятся через меня и устремляются к нему. Кристаллы были разбиты, но осколки разбросаны вокруг нас. Они зарыты в земле, спрятаны в молодой траве, они повсюду, и я мысленно тянусь к ним, чтобы усилить эффект.

Разум Кона похож на камень: тёмный и твёрдый, точно Копариус. Я сосредотачиваюсь на нём, представляю, как он раскрывается, полный света внутри. Того самого света, что отразился на его лице; того самого света, что грозился поглотить Лиетт. Того света, который окружал мои ладони.

— Кон… — я чувствую тепло его кожи, вдыхаю его запах. Я знаю его лучше, чем кто-либо. Моя любовь к нему настолько абсолютна, что мне больно даже думать о других вариантах. Он нужен мне.

Вместе с моей тоской переплетаются чувства Рондета. Внутри Кона скрывается какая-то тёмная искорка, уносящая его от нас, поглощающая его. Опустошающая его. Я тянусь к ней, но она отдаляется. Решительно настроенная, я догоняю её, хватаю, сжимаю в кулаке и выдёргиваю из него.

Меня переполняют чувства, и я едва не начинаю паниковать. Тот же свет, что окружал мои пальцы, что исходил от камня… Это ощущение, будто я погружаюсь в него, похоже на то, что было на дирижабле рядом с Тилом и в другие моменты, когда я незаметно от себя отключалась. Теперь я вспоминаю их все, начиная с того мгновения, как Копариус оказался в моей руке. Он завладевает мной, прорастает во мне, и вместе с ним приходит тьма. Свет разрывает что-то внутри меня, и на мгновение мне становится страшно. Но всё это ради Кона. Ради Рондета. Я чувствую, как он им нужен — больше всего на свете. Они знают его уже давно, тесно общались с ним всё это время, а теперь тоскуют без него…

Я открываюсь навстречу, забирая его блок себе, который тут же поглощает золотое свечение. Я растворилась в процессе, растворилась в Коне, в нашей ментальной связи. И свечение пропадает вновь куда-то в пустоту во мне, во тьму. Оно тянет меня за собой, тащит, высасывает силы, лишает воли. Чувствую, как слабею и лечу вниз. Я так устала. Очень-очень устала.

Что я наделала? Это всё неправильно. Я понимаю это только сейчас с кристальной ясностью. Я только что сделала что-то ужасно неправильное.