— Как долго ты собираешься здесь быть?

— Что ты имеешь в виду?

— Здесь. В этом месте. Ты думаешь, я не знаю…

— Я ценю мясной рулет, — сказал я.

— Ну же, Си. Не играй со мной в эту игру. Я знаю, что произошло. Быть здесь нелегко.

— Легче не бывало, — сказал я.

Джерри потер лоб. У него были огромные квадратные пальцы с плоскими ногтями.

— Хорошо. Ты возьмешь бонус, который я тебе даю.

— Да, да — сказал я. — Оставь это для своей жены и детей, Джерри. Или на пенсию. Чтобы поехать куда-нибудь.

Джерри рассмеялся.

— Ребята, как я, не уходят в отставку, Си. Мы работаем, пока не сдохнем.

— Тогда, полагаю, увидимся на финише, — сказал я.

— О, поверь мне, я буду там задолго до того, чем ты понюхаешь его. Наслаждайся мясным рулетом.

Я забрался в свой грузовик и бросил контейнер на сиденье.

Не секрет, что произошло на горе. Рассказ следовал за мной как проклятие. Иногда люди находили связь со мной, иногда нет.

Мне понадобилось добрых двадцать минут ехать лесом, грунтовыми дорогами, по дорогам с твердым покрытием и еще грунтовыми дорогами, чтобы вернуться в свой дом.

Я по-прежнему ненавидел заходить в это проклятое место. Я всегда сидел перед домом в течение нескольких минут после долгого дня, уставившись на него.

Я помотал головой.

Потом схватил свой ужин с пассажирского сиденья и вошел внутрь.

Полутеплый рулет с холодным пивом наполнил мой живот достаточно быстро. Я помылся и переоделся из одной рубашки в другую, и снова проголодался.

Мой образ подходил к тому месту, где я жил. Густая борода, спутанные волосы, широкие плечи и грубые руки от того, что таскал чертовы деревья не менее шестидесяти часов в неделю. Что не соответствовало образу — это татуировки. Но они были из другой жизни. Я не мог стереть их так, как мой разум привык делать с другими вещами.

Я сделал бутерброд и поднялся по лестнице на чердак хижины.

Где она собиралась написать свой первый из многих бестселлеров.

Я сел за стол и достал карту. Я развернул и разровнял ее руками. Приклеил уголки лентой, чтобы она не свернулась. Уголки были приклеены столько раз, что они стерлись и надорвались.

Существует ряд знаков и рисунков на карте, которые были понятны только мне. Я приложил палец к карте, где стоял мой домик. Затем я посмотрел на черный крестик, где были каменная скамья и ива. Может быть, в четверти мили отсюда, если что. Вот где был этот чертов хребет.

Я работал сам вниз по хребту, насколько это было возможно.

Но этого было недостаточно.

Этого совсем не было достаточно.

Этого, блять, не было достаточно.

Я сильно сжал кулак и ударил им по столу.

Карта была большая. И все на карте было намного больше в реальной жизни.

У меня была работа впереди. Годы долгой работы.

Но это было мое обязательство.

Я собираюсь найти то, что потерял.

***

Каждый день я думал о том, чтобы взять собаку. Чтобы с кем-то поговорить. Чтобы что-то отвлекало меня немного здесь и там. И составляло мне компанию в моих безумно-долгих прогулках. Но это означало проявления заботы и любви к другому живому и дышащему существу.

Итак, я шел один по лесу. Я сказал себе, что не буду искать, но я знал, что это была ложь. Я всегда искал. Помню, как в детстве моя бабушка молилась святому Антонию. Но все религиозные знания были забраны в могилу, когда она ушла в молодом возрасте. Религия моей матери была на дне бутылки и религия моего отца была в ванной комнате на раковине, выстраивая все, что он сможет нюхнуть и кайфануть.

Для меня это было выживание.

Когда я терял что-то или моя бабушка… черт, если кто-то терялся… она бы сказала: «Молись Святому Антонию». Она складывала руки вместе и смотрела вверх. Она говорила его имя пару раз, а потом улыбалась. Она говорила подождать немного. И уверяла, что все потерянное будет найдено. Иногда было стремно. А в другое время это было как вспомнить, куда, черт возьми, ты положил ключи, когда вернулся с продуктового магазина. Что касается леса, весь трюк Св. Антония был так же полезен, как и те, кто обещал, что найдут ответы. Не то чтобы я был тем, кто верил в религию или смотрел в небо, и удивлялся, что, черт возьми, на самом деле там, но было бы чертовски неплохо иметь немного удачи.

Я услышал первый шум на половине мысли и остановился. Потом я услышал больше шума.

Мое сердце мгновенно заколотилось. Громкие удары сердца всегда случались у меня, когда я слышал шум в лесу. Мое сердце убеждало меня думать о том, что просто невозможно. Но в те мимолетные секунды было нечто, что редко посещало меня.

Надежда.

Я бросился через лес, следуя за звуком.

Было очень темно, и у меня был фонарик в кармане, но я хотел бы использовать его только для чрезвычайных ситуаций. Я тренировал свое тело и глаза, чтобы ориентироваться в темном лесу. Я усилил свое зрение, обоняние и ориентир на местности. В некотором смысле… нет, пофигу.

Мне потребовалось около двух минут, чтобы найти источник шума. Я остановился и смог видеть сквозь деревья. Там была группа стоящих людей. Они окружили угасший костер, красно-оранжевые угли все еще светились в темноте. У всех кроме двух были включены фонарики на телефонах. Также висел пропановый фонарь на дереве, который ярко горел. Но потом мои глаза увидели женщину, прислонившуюся к дереву в одиночестве.

На секунду я подумал, что она не должна быть там.

— Эй, Лара, у тебя есть идея? — кто-то позвал ее.