Зоя Ивановна, польщенная вниманием к своей коллекции, юркнула в соседнюю комнату, покопалась там и вскоре положила передо мной тонкую книжицу на каждой странице которой было дано цветное изображение картины, а на обороте приведено имя художника, название работы и её полное описание. Дрожащей рукой я начала листать хрупкие листы и где-то в середине брошюры под номером 152 обнаружила свой портрет. Только тут он был дан в цвете и произвел на меня неизгладимое впечатление. Это было изображение хорошенькой молодой женшины. Высокая припудренная прическа украшена цветами, голова грациозно склонена к плечу. Одна руку с перстнями манерно поднесена к виску, другая свободно покоится на складках пышной юбки. Огромное декольте обрамлено кружевной оборкой, тонкая талия стянута корсажем. На обратной стороне было указано, что картина написана Антуаном Ватто и называется "Портрет в жемчужных тонах".

Название удивительно точно отражало суть работы, она была выполнена в голубовато-серых тонах и, казалось, излучала тихое сияние. Тот, кто знаком с творчеством Ватто знает, что достигалось это благодаря его необычной привычке смешивать краски непосредственно на кисти. В результате получалось, что на её волосках одновременно присутствовало несколько различных цветов, которые под рукой мастера мельчайшими разноцветными мазочками сливались в единое целое, мягко переходили один в другой и придавали картине необыкновенное свечение.

– Ну, нашли, что хотели?
– поинтересовалась хозяйка.

Я молча кивнула головой, размышляя, могло ли случиться так, что картина Ватто, самого талантливого художника 18 века, гордость коллекции барона фон Крагга, оказалась в заштатном городе да ещё спрятанная под слоем краски. Нет, историю появления в доме Стаса этого холста я знала, загадка заключалась в другом.

Дело в том, что сразу после Октябрьской революции был создан Государственный музейный фонд, эмиссары которого занимались выявлением художественных ценностей и отправкой их в государственные хранилища. Все произведения искусства и культуры, будь то редкие книги, дорогая посуда или живописные полотна, подлежали национализации и мне казалось невозможным, что бы такая известная коллекция, как у барона фон Крагга, избежала этой участи. А значит, все картины, включая "Портрет" Ватто, должны были оказаться или в музее или в его запасниках и оставаться там и по сию пору. Речь об антикварном салоне могла идти, если картина была украдена из музея и по непонятным для меня причинам начала безсистемно переходить из рук в руки. В этом случае становилось вполне понятным появление второго слоя с изображением девочки в шляпе: после похищения дорогую картину замаскировали, чтоб она до поры не привлекала ненужного внимания. Было и другое объяснение, но оно мне нравилось значительно меньше: это не настоящий Ватто, а его копия. Точный ответ на этот вопрос могла дать только Дарья и у меня просто руки чесались, до чего не терпелось позвонить ей и узнать, как идут дела. Но я сдержалась, зная, что это ничего не даст и если Даша сказала звонить завтра, то так тому и быть. Вместо этого я отправилась на кухню пить чай с Зоей Ивановной и беззлобно сплетничать об общих знакомых. До завтрашнего дня от меня ничего не зависело и раз не оставалось ничего другого, как ждать, я решила приятно провести время.

Глава17

На следующее утро я с трудом смогла дождаться десяти утра, когда Дашка приходит на работу, и начала ей названивать. Услышав мой голос, она довольно хохотнула и заявила:

– С тебя магарыч!

– Неужели..
– прошептала я неожиданно пересохшими губами.

– Неужели, неужели.
– передразнила она меня, потом серьезно сказала: Это не копия, подлинник, конец XVIII века. Приезжай. Я верну твой шедевр и расскажу, что удалось узнать.

– Лечу!
– пролепетала я.

Когда я вошла в лабораторию, подруга возилась с какими-то колбами. Увидев меня махнула рукой в сторону закутка:

– Подожди, скоро освобожусь.

И действительно, не прошло и получаса, как она плюхнулась на скрипучий стул напротив меня, со вкусом закурила и сказала:

– Значится, так! Верхний красочный слой совсем свежий, он даже не успел толком затвердеть и спаяться с нижним. Ему от силы несколько месяцев. Со вторым слоем дело обстоит иначе. Это хорошо высохший, "устоявшийся" слой. Проведенный микроанализ его частиц, а так же химический анализ красочных пигментов, грунта и холста показали, что это не подделка, все подлинное и относится ко второй половине XVIII века. Надпись на обороте картины сделана углем, причем, совершенно недавно. Ну, вот в кратце и все. Довольна? За подробностями приходи позже, сейчас времени нет, зашиваюсь!

От всей души поблагодарив дорогую подругу, я подхватила бесценный сверток и понеслась домой. Дел предстояло ещё немеряно, а сроки поджимали.

Первое, что я сделала, ворвавшись в квартиру, это установила картину на подставке и сфотографировала её полароидом. Я собиралась навестить антикварный салон и попытаться выяснить, откуда у них появился этот портрет. Таскать за собой полотно считала неразумным, вот для этого мне и нужны были снимки. Покончив с технической стороной дела, взялась за телефон. Прежде, чем ехать на другой край Москвы, следовало узнать, функционирует ли ещё данное учреждение. А то существуют такие магазины-однодневки, которые ещё вчера работали, а сегодня их и след простыл. К счастью, этот салон оказался не из таких и очень приятный женский голос проинформировал меня, что они ежедневно открыты до девятнадцати часов и всегда рады покупателям. Распросив девушку, как удобнее к ним доехать и пообещав скоро прибыть, я в большой спешке переоделась и покинула квартиру.

Посещение антикварного магазина немного отложила и сначала заехала к одному своему хорошему знакомому. Здесь удача опять улыбнулась мне и я застала Андрея дома, причем, почти трезвым.

– Нюрка! Подруга! Выглядишь обалденно!
– заорал он и полез целоваться.

Помятуя о деле, ради которого и приехала к Андрею, а так же о его сложном характере, я стойко вытерпела и объятия и поцелуи, а потом изложила свою просьбу. Сначала приятель по привычке стал на дыбы:

– Не, Нюрка, не могу! Дел не в проворот!

– А ты постарайся! Я ведь тебе часто работу подбрасываю, так и ты уважь постоянного клиента.

Андрей ещё немного поломался для приличия, потом сказал:

– Ладно, приезжай через день. Только цена будет двойная! За срочность.

– Идет.
– моментально согласилась я, потому что была готова к такому повороту разговора.

Андрей мне был симпатичен не только своим мастерством, но и предсказуемостью. С ним всегда все ясно: платишь деньги-получаешь работу, и никаких неожиданностей.