– Ага, пойдем к тем деревьям. Там хворост лучше, уверяю.

– Ох…, - выдавил из себя я, еле поспевая за ускорившей шаг девушкой.

– Знаешь, Вася, - начала разговор Бетси, когда мы отошли довольно далеко от лагеря, - я еще раз хочу сказать спасибо за то, что спас меня. Уже дважды.

– Та ладно. Что ты… - растерянно ответил я, почесав правой рукой затылок, - это ерунда, каждый…

– Да, да, знаю, - с улыбкой прервала меня девушка, - каждый жентельмен…

– Джентльмен, - автоматически поправил я ее.

– Неважно! Это не ерунда. Ни для тебя, ни для меня. Как ты говоришь - не знаю, как в вашем мире, но в нашем, долг жизни свят. И еще - спасибо за то, что никому не сказал.

– Та…- начал было я, но был прерван коротким тычком маленького кулачка в солнечное сплетение.

– Вот скажи еще, что и это ерунда, и я тебя тут и прикопаю, понял?
– с прищуром смотря мне в глаза, сказала Бетси. Блин… то хвалят, то бьют… кажется, девушки во всех мирах одинаковы. Одинаковы тем, что я их не понимаю.

– Та продолжай, продолжай, - сдерживая кашель, поспешно ответил я.

– Я хотела тебе рассказать еще тогда, в хижине, - начала Бетси, - помнишь? Я тебе говорила о тех эльфах, которых я пыталась отравить?

– Конечно. Такое захочешь забыть – не получится.

– Я говорила о своих родителях. Так вот, я тебе немного соврала. Я помню их. Очень-очень ясно помню. Мой отец, граф Жан Скаад, был человеком, а мать, Аллагея, верховной жрицей Великого леса.

– Ушки… - сразу вспомнились мне недавние события, - я думал, они мне привиделись.

– Нет, - улыбнулась Бет, - от матери я унаследовала особый дар Жизни и исцеления. С его помощью я и скрывала свои ушки, чтобы меня не нашли эльфы Великого леса.

– А почему? Разве кровосмешения у вас запрещены? Мы же видели с тобой много влюбленных парочек - и там точно были и как эльфийки с людьми, так и наоборот.

– Они не были жрицами, - грустно ответила Бет.
– Мой отец мог полюбить любую другую девушку, но выбрал мою мать. Она же сама могла выбрать любого мужчину-эльфа и сделать своим мужем, и тот не посмел бы отказаться. Но она выбрала моего отца. Графа Скаада.

– И их убили за это?

– Да. Но они успели прожить почти десять лет, храня в тайне свою любовь и меня. В ту ночь, когда за ними пришли, я видела именно его - лорда Кильнеаса. Я никогда его не забуду. Он спорил с моими родителями. Он привел за собой воинов, и именно из-за него их убили, - срываясь на плач, сказала девушка, - ненавижу!

– Ну, тихо! Ты чего?
– тихо прошептал я ей на ушко, нежно прижимая к себе и успокаивающе поглаживая по волосам.
– Слушай, а покажи свои ушки еще раз, а?

Коротко засмеявшись сквозь капающие слезы, девушка кивнула и ответила:

– Только не долго. Смотри.

– А они милые, можно потрогать?

– А в глаз?

– Все-все! Понял - только смотреть. Кстати, нам не пора возвращаться?

– Ну да, а то еще искать пойдут, - хихикнула она.
– и, кстати, мое полное имя Батиссия.

Когда мы вернулись в лагерь, костер уже горел вовсю, а с насаженной на тонкие прутики рыбы капал сок.

– Ну, и где вы были?
– Сурово спросил нас Шаграт.

– За хворостом ходили, - как ни в чем не бывало ответил я.

– Да, и где же тогда этот хворост?
– ехидненько спросила Руана, указывая на наши пустые руки.

– Упс, - сказал я, глядя на пунцовеющую девушку, - забыли же, да?

– Так что за хворост вы там собирали, а?
– хохоча, спрашивал гном, - не тот ли «хворост», что сам нагрянет к следующей весне?

– Вася, а жентельмены…, - подхватила Свака Руана,

– Джентльмены.

– … если собирают с дамой хворост, обязаны же взять ее в жены?
– не обращая внимания на мое исправление, закончила та.

– Да хворост мы собирали, честно!
– покрасневшая как рак, воскликнула Бетси, - просто увидали огонь и выкинули его. Чего зря его нести, если все уже готово, да?

– Конечно-конечно! Мы вам верим, - заверил ее Свак, вот - только дай парню ответить – нам же интересно узнать, что должен сделать жентельмен.

– Джентльмены, - устало поправил я его, - ничего не обязаны, особенно с учетом, что мы действительно собирали хворост. Вот если бы…