Неохотная ухмылка растягивает мой рот. Я до сих пор не сказала ей, почему я так взвинчена и измотана. Она из кожи вон лезет, чтобы вытянуть из меня правду, а на этой неделе мое сердце разбито из-за какого-то придурка, который тайно женился на богатой наследнице отеля. Как будто я что-то увижу в одном из богатых яппи в этом городе.

Айла живет ради драмы. Она смешна, но это заставляет, меня снова улыбнуться.

— А вот и моя девочка. Ее поразительные светло — голубые глаза полны нежности. Она берет меня под руку. — Студенческий союз или кафе с этими маленькими бутербродами из бистро, которые ты вдыхаешь, как будто они из ресторана?

Жар окрашивает мои щеки, и я толкаю ее локтем. — Студенческий союз.

— Ты уверена? Она бросает на меня игривый взгляд сочувствия, накрашенные брови сведены вместе. — Я ненавижу разлучать тебя с твоей единственной настоящей любовью. Мне бы хотелось, чтобы ты позволяла мне чаще водить тебя в клуб. Те, что в том кафе, — ничто по сравнению с тем, что в клубе.

Мой нос морщится. — Не сомневаюсь.

Я позволила Айле затащить меня в загородный клуб, в котором живет ее семья, когда-то на втором курсе, вскоре после того, как мы познакомились в одном классе. Имея отца-политика, ныне видного сенатора, и мать, родственную семье Вандербильтов, она привыкла к такому образу жизни. Большинство студентов здесь из таких же семей, как у нее. Моя семья не испытывала трудностей, но поступление в колледж в окружении людей, купающихся в богатстве, было приспособлением. В Торн-Пойнте совсем другой мир.

Мы проходим через двойные двери Уизермор-холла и идем по дорожке, обсаженной плантациями, к зданию студенческого союза. Айла рассказывает мне о танцевальном классе, в которую она собирается записаться до истечения крайнего срока для изменения расписания, когда мы проходим через кованые железные ворота.

Кампус прекрасен ранней осенью, старые деревья раскачиваются, время от времени роняя свои листья на булыжные дорожки, прорезывающие раскинувшуюся территорию. Исторические каменные здания кажутся прямо из сказки — я действительно верила, что это был замок, когда впервые посетила Итана и влюбилась в него здесь.

— А ты как думаешь? — спрашивает Айла, кусая губы.

Неуверенность в ее тоне заставляет меня снова вытянуться по стойке "смирно". — Дерзай. Ты все время говоришь, что хочешь попробовать свои силы в танцах, и это наш последний год перед выпуском.

— Да, — медленно произносит она, и на ее лбу появляется складка. — Я хочу, это просто… Мой отец будет недоволен. Это не входит в мою основную программу по политологии.

— Да пошел он. Если ты этого хочешь, то должна это сделать.

Эта поддержка помогает ей воспрянуть духом, и она возбужденно жестикулирует руками, рассказывая о танцевальных курсах, которые предлагает ТПУ. Мое сердце резко сжимается на секунду, больше, чем постоянная тупая боль, с которой я имею дело, потому что страстное выражение на лице Айлы-это то, что Итан получает, когда его захватывают истории.

Я потираю грудь и слабо улыбаюсь ей, когда она замолкает. Что бы она ни увидела, это заставляет ее снова переключиться на мои наставления о том, как избавиться от этого фальшивого парня. Я должна сказать ей правду. Я никогда не планировала скрывать это от нее, но разговор об исчезновении Итана делает это более реальным, как будто он находится вне досягаемости.

Ощущение, что за тобой наблюдают, никуда не исчезло. Оно преследовало нас всю дорогу от моего класса. Изображая это так, будто я слушаю, как Айла болтает мне на ухо, чтобы я пришла в себя после несуществующего разрыва, я наклоняю голову, чтобы выглянуть боковым зрением. Мои губы сжимаются в тонкую линию.

За нами следят.

В последние дни это вошло у меня в привычку и действует мне на нервы. Вместо того, чтобы помочь, я чувствую, что они играют со мной.

Быстрым движением я хватаю Айлу за руку и разворачиваю. — Вы можете поесть с нами, если собираетесь и дальше преследовать меня, мерзавцы.

Колтон и его раздражительный друг с темными волосами, чья единственная черта характера, медленно играть ножами. Губы Колтона кривятся, и он прячет руки в карманы джинсов, изображая небрежность. Его друг переводит напряженный хмурый взгляд с меня на Айлу, задерживаясь на ней.

— Ты должен мне двадцать баксов-говорит ему Колтон.

Страшный парень ворчит и роется в бумажнике. Протягивая деньги, он свирепо смотрит на меня. — Будь внимательнее к своему окружению.

Мои брови взлетают вверх. — Не преследуй людей.

Он усмехается, качая головой. Когда он собирается уходить, Колтон хватает его за плечи.

— Да ладно тебе, Леви. Нельзя подводить большого парня. Сейчас прохладно, мы пообедаем. — Он понижает голос, но я отстаю, чтобы услышать, когда мы направляемся к ресторанному дворику кампуса. — Ты же знаешь, какой он. Сегодня я не буду заниматься его проблемами контроля.

— Мне надоело нянчиться с детьми, — рычит Леви низким и опасным голосом.

Айла катится с этим, как чемпион, игнорируя то, как люди смотрят на Колтона и Леви, присоединяющихся к нам. “Мы хотим скушать ресторан морепродуктов или итальянский? Я вроде как чувствую себя итальянцем, к тому же у них лучший эспрессо в кампусе.