Тил: Зачем мне это делать?

Ронан: Затем, что, если ты этого не сделаешь, я разгадаю твой секрет и сокрушу тебя им, пока ты не пожалеешь, что встала у меня на пути. Ммммлады?

Тил: С чего ты взял, что у меня есть секрет?

Ронан:У всех есть секреты ma belle — моя красавица. У некоторых просто более разрушительные, чем у других.

Я не ответила на его последнее сообщение и не собираюсь отвечать на новое.

Конечно, секреты страшны, но, черт, он ни за что не сможет разгадать мои. Даже Нокс не знает всего об этом, и это о чем-то говорит, так как мы делились всем с утробы нашей матери.

Как только я засовываю телефон в карман куртки, холодный, шикарный голос Эдрика наполняет столовую.

— Как вы все знаете, мы здесь, чтобы начать отношения между нашими семьями. Для меня большая честь быть связанным с тобой, Итан.

Папа наклоняет голову.

— Для меня тоже, Эдрик.

Последний улыбается, и я крепче сжимаю салфетку перед собой.

— Но для начала мы должны получить одобрение молодых — в наше время и все такое. Ронан, ты согласен быть помолвленным с Тил?

Губы его сына изгибаются в почти маниакальной улыбке.

— Конечно. Это было бы для меня честью.

Честью?

Чертов лжец.

Почему он так искусно притворяется в своих чувствах? Почему я не могу этого делать?

— Тил? — спрашивает Эдрик, и требуется все мое мужество, чтобы не вскочить с места и не наброситься на него с вилкой — или, еще лучше, с ножом.

Мой взгляд вновь фокусируется на Ронане, который наблюдает за мной с той же самой улыбкой.

— Безусловно. — я передразниваю его улыбку. — Это большая для меня честь.

Поздравления рассыпаются вокруг нас, но тот, на ком я сосредотачиваюсь, не Агнус, как я изначально думала. Нет — это парень с ранее отвратительным симметричным лицом.

Ранее, потому что я больше не могу вызывать отвращение, как бы я ни старалась.

Его улыбка все еще на месте, но все его поведение становится более резким. Его глаза темнеют, плечи напрягаются, и он крепче сжимает ложку.

Все это небольшие, почти незаметные изменения, но признаки видны, и они указывают на одно.

Начало войны.

Войны это игровая площадка Смерти. Это место, где она забирает души и оставляет оставшихся в одиночестве.

Вы всегда становитесь жертвой войны, будь то потеря любимого человека или вашей собственности, или и того, и другого.

И прямо сейчас Ронан, похоже, готов заставить меня потерять все.

Не то чтобы я его боялась. Я не боюсь. Потому что чего он не знает, так это того, что я также готова заставить его потерять все.

Его рука исчезает под столом, и вскоре после этого у меня в кармане вибрирует телефон.

Я держу его на коленях и читаю текст.

Ронан: Ты создала свой ад, и теперь я уничтожу тебя.

Не так сильно, как уничтожу тебя я.

Я встречаю его взгляд одним из своих, печатая.

Тил: Сделай это.

Команда останавливается после того, как помощник тренера объявляет тайм-аут.

Воздух мрачен, как серые облака, а школьное поле похоже на сцену из апокалипсиса — за вычетом тел.

Наша футбольная команда привлекает внимание всех дам. Они всегда появляются на нашей тренировке, выкрикивают наши имена и подбадривают нас. Я ухмыляюсь им, когда они стоят у трибун, а они машут и скандируют мой номер, тринадцать.

Правильно — мой номер. Излишне говорить, что я самый популярный. Мои друзья могут утверждать обратное, но они ошибаются, поэтому они не в счет.

Я направляюсь к скамейке с Эйденом и Коулом и хватаю бутылку воды, прежде чем Коул успевает ее достать. Я как раз заканчиваю пить, когда встречаю эти черные глаза, которым должно быть место в какой-нибудь готической сказке о черной магии и высасывании человеческих душ в небытие.

Тил стоит за барьером стадиона с Эльзой и несчастной на вид Ким — потому что Ксандера нет, и она слишком мягка для этого ублюдка.

Она все равно машет мне — я имею в виду Ким — и я подмигиваю, ухмыляясь, хотя я близок к тому, чтобы раздавить бутылку воды между пальцами.