Шрифт:
— Нет. Что-то более глубокое. — он бросает съеденное яблоко в мусорное ведро. — На этом все для твоего урока психологии.
Что-то более глубокое?
Что может быть глубже, чем быть похищенным психически ненормальной женщиной, притвориться ее мертвым сыном и быть порезанным ею? У Тил и Нокса на коленях поблекшие шрамы — свидетельство тех времен.
Он засовывает руку в карман, и его глаза немного опускаются, когда он бросает на меня свирепый взгляд.
— Я знаю, что ты не хочешь этой помолвки, но причини боль моей сестре любым способом, и ты увидишь доказательства моего происхождения. Нашего происхождения.
Дети улиц. Отпрыск проститутки, которые даже не знают своего отца, потому что даже мать не в курсе от кого она родила.
Такова реальность близнецов Ван Дорен. Все это знают, включая Эдрика. То, что Итан Стил стал их отцом, не означает, что это изменило их происхождение. И все же Эдрик согласился на помолвку ради партнерства с Итаном.
Ему все равно, к кому меня бросить.
Графство 101: продажа своих детей за браки по договоренности, как шлюх.
— Просто небольшой совет, — говорит Нокс.
— Да?
— Не влюбляйся в нее.
Я смеюсь, бросая в него яблоко.
— Этого никогда не случится.
Он ловит фрукт над головой.
— Хорошо, потому что это никогда не будет взаимно. Тил не знает, что такое чувства.
Он говорит это с оттенком грусти, будто это беспокоило его долгое время, и он не хочет, чтобы другие оказались в таком же положении.
Как раз в этот момент она спускается по лестнице. На этот раз ее сопровождает Агнус, партнер или советник Итана, или что-то в этом роде. Она спрашивает его о некоторых своих вещах, и он отвечает кратким, подробным описанием всего.
Затем что-то происходит, что-то, что заставляет меня так крепко вцепиться в стол, что я удивляюсь, как у меня не лопаются сухожилия.
Когда они оказываются у подножия лестницы, она смотрит на него снизу вверх, и ее губы изгибаются в чувственной улыбке — мягкой, теплой, чертовски ангельской.
Я знаю, что это честная улыбка, потому что она не может притворно улыбнуться, чтобы спасти свою жизнь. Я знаю, что она говорит серьезно, потому что все ее тело повернуто в сторону Агнуса.
Мой тип, по крайней мере, на пятнадцать лет старше, опытный и не улыбается все время, как жиголо на крэке. Короче говоря, не ты.
Ее слова крутятся у меня в голове, как петля.
Мой взгляд останавливается на мужчине, с которым она провела последние десять лет, мужчине, которому она улыбается.
Ее чертов тип.
Требуется все мужество, чтобы изобразить улыбку на лице. Я отталкиваюсь от стола и шагаю к ним. Ее улыбка исчезает, и она бросает на меня «держись подальше» взгляд.
Держаться подальше? Держись, блядь, подальше?
Я кладу руку ей на поясницу, и легкая дрожь проходит по ее телу, когда она остается совершенно неподвижной.
Вот так. Гораздо лучше.
— Агнус, верно? — я ухмыляюсь ему, показывая зубы.
Он коротко кивает мне, притворяясь, как и я, что мы встретились впервые.
— Если вы нас извините, я отвезу свою невесту в школу.
— Агнус может это сделать.
Она пытается вывернуться, но я впиваюсь пальцами в нежную кожу ее талии, заставляя ее вздрогнуть.
— Уверен, что он занятой человек. — я улыбаюсь. — Так ведь?
— Да, он прав. — он ерошит ей волосы, и она так сильно краснеет, что ее бледная кожа становится розовой. — Позвони мне, если тебя нужно будет подвезти домой.
Я скрежещу коренными зубами, но говорю со своей обычной улыбкой.
— В этом нет необходимости. Я сделаю это.
И с этими словами я тащу ее за собой на улицу. Всего за несколько секунд мое настроение из серого превратилось в черное. Нет, не чёрное —красное, и чертовски убийственное.
— Я же просила тебя не подвозить меня, — протестует она.
— А я говорил тебе, что не так это работает.
— Отпусти меня, Ронан. Я не могу за тобой угнаться.
Я оглядываюсь на нее, когда мы подходим ко входу. Я хватаю ее за запястье, и она спотыкается на собственных ногах, пытаясь догнать меня.
Вместо того чтобы отпустить ее, я прижимаю ее к стене. Она ахает, когда ее спина прижимается к тупой поверхности.
— Тебе не нужно, чтобы я заезжал за тобой, потому что у тебя Агнус?