– Ну, – подтверждать было неприятно, но Юрий говорил правду.

– Следовательно, кто-то помог. Да вот только кто?

– Ты в загадки меня позвал играть, – терял терпение начальник тюрьмы.

– Вот любите вы театральные паузы рушить. Может, я всегда хотел в кино играть? Ладно. Скажем так, импульс к побегу дал Оливеру ваш прекрасный психолог.

– В смысле?

– В прямом. Калинин так мирно и сидел бы в аквариуме, не обращая внимание на свое положение, ведь в нем еще и подружка-собеседник. Но нет, Антон Денисович помог Олли нашему. Извините, вашему.

Через пять минут после разговора с Юрием начальник тюрьмы и начал звонить мне. Как выяснилось, не возьми я трубку со второго раза, группа захвата от ФСБ оперативно доставила бы в “Белую Ночь”. Скорее всего, сразу на второй блок тюрьмы.

– И я так понимаю, меня уже проверили, – не впечатлившись рассказом, спросил я. Естественно, ответ был уже в самом вопросе.

– Конечно, – майор кивнул: – И это смутило больше всего.

– Интересно, чем.

– То ли мало копали, то ли хорошо алиби себе делал, но ты чист, как младенец.

– И вариант того, что я непричастен, вы не рассматриваете в принципе? – Ковалев раздражал, но это была его работа, так что обвинять не собирался.

Геннадий Илларионович и майор переглянулись – Ковалев кивнул. Начальник тюрьмы тяжело вздохнул.

– Антон, то, что ты сейчас услышишь, оставишь глубоко в своей голове. Сорвется с языка, суд будет закрытый и быстрый, а сидеть будешь сразу в третьем блоке. Понял?

– Может, мне и не стоит тогда это слышать? – попытаться стоило. Впрочем, когда начинают беседу с угрозы, которую завуалировали перспективами, отказываться уже поздно.

– Юрий – единственный в своем роде заключенный. Подобных ему нет ни в одной исправительной колонии страны.

– Они все уникальны, Геннадий Илларионович.

– Хотел бы я с тобой согласиться, но нет. 9 из 10 здесь – обычные преступники. Сброд на любой вкус. Юрий – профессионал своего дела. Не уверен, что мы его способны удержать в тюрьме, но у нас он хотя бы под контролем.

– Пока он этого хочет, – добавил майор ФСБ. В его голосе звучала какая-то детская обида.

– Возможно, – задумчиво протянул начальник тюрьмы: – Как бы то ни было, он здесь и такой он один.

– Почему? – если мужчины хотели нагнать таинственности, то у них получилось, но мне это благополучно надоело: – В чем его уникальность?

– Вряд ли ты когда-то слышал про организацию “Поисковики”. Однако это широкая сеть многофункциональных специалистов. Заказные убийства, поиск людей и информации, внедрение в структуры – все это их профиль.

– И не только, – добавил Ковалев. Я думал, он продолжит, что-то добавит, но майор замолчал.

– Так. И? – все равно я не понимал, в чем уникальность Юрия. Как будто это не работа МВД и ФСБ раскрывать подобные структуры. Будто я должен быть удивлен.

– И у нас до сих пор нет информации, почему Юрий сдался. Но активизировался он только после твоего разговора с Фадеевым и Калининым. Калинин пропал, Фадеев только и делает, что ходит по камере и спит. Владимир Валерьевич, я правильно понимаю, что уже все?

– Да, отчет пришел, – майор кивнул: – Чист. Антон, без обид, твою квартиру и домашний ноутбук тоже проверили. Да, обвинений нет. Тогда какого хрена Юра тебя подставляет, парень?

Удивляться или негодовать по поводу вряд ли законного обыска не стал. Да и куда деваться, если это все было сделано по принципу “Антон, а можно мы уже сделали?” Зачем мне надо было знать про “Поисковиков”? Спокойно ведь можно было обойтись без этого. Значит, это проверка реакции на новость.

– Думаю, здесь проблема иного рода – проблема восприятия. Если Геннадий Илларионович повторил диалог с Юрием максимально четко, значит, речь шла не о помощи заключенному, а именно об импульсе, о зачатке мыслей о побеге. Осталось только понять, как я мог это сделать, какими словами или действиями. Все разговоры с заключенными записываются как на видео, так и на аудио. Давайте разбираться. Заодно прошу уточнить, что если ко мне есть недоверие и я скомпрометирован, отстраните и поместите под наблюдение, потому что пойти за соучастие не горю желанием.

Ковалев подмигнул Геннадию Илларионовичу.

– Да, Гена, прав ты был. Башковитый студент.

– Пятнадцать лет уже не студент, – не весело отозвался начальник тюрьмы: – Ну и что? В аквариум Антона и сошьете дело?

– А можно? – оживился майор.

– Нельзя. Сам сказал – чист психолог.

– Тоже верно. Антон, карты мы тут раскладывали. Нагадали они тебе дорогу к Юрию и обстоятельную беседу. Вытащи из него все, что сможешь. А что не сможешь, уже попробуем потом мы. Своими, так сказать, методами.