Всего секунды хватило на то, чтобы мои джинсы оказались на полу. Мое тело под натиском его рта и жадных касаний, дрожало от возбуждения.

Пальцы впивались в мужской затылок. Мне казалось, что ногти оставляют глубокие царапины на теле мужчины. Но он словно не чувствовал боли.

Мне хотелось кричать от странного взрыва, который зародили в моем теле стремительные касания мужчины.

— Вот так, малышка, таааак! — слышала хриплый шепот, изменившийся до неузнаваемости.

А потом Фуллер впился властным ртом в мои губы, словно клеймил их собой. Как и все мое тело.

Эйфорию, в которой я купалась, вдруг заменила ужасная боль, от которой хотелось кричать. Она заставила меня дернуться в крепких руках. Мужчина замер. Его хриплое дыхание рвало меня на части.

Раздирающая боль поглотила меня. Пыталась оттолкнуть крупное тело от себя. Но легче сдвинуть с места гранитную скалу, чем Фуллера.

Я слышала хриплые стоны, рычание и свои всхлипы.

— Тише, девочка, тише! — разобрала я. Но голос звучал приказом, словно Мэту были чужды нежные и ласковые интонации. Теперь я точно знала, что этот мужчина — животное.

Я уже не чувствовала приятного экстаза. Мне было больно. Плохо. Невыносимо.

В какой-то момент я отключилась от реальности. Понимала, что мужчина несет меня вглубь своего жилья, а потом ставит под теплые струи воды.

Вода была чистой, а я чувствовала себя грязной и раздавленной.

— Не трогай меня! — выдохнула я на грани истерики. Но мужчина был глух и нем к моим просьбам.

Так же, не спрашивая о моих желаниях, обмотал полотенцем и отнес в кровать.

Я свернулась клубочком, отчаянно желая, чтобы Мэт Фуллер навеки исчез из моей жизни.

Но он не исчезал. И теперь я видела только темные стороны этого человека.

— Это ты сжег мою квартиру и приказал избить моего брата? — прошептала я в темноту.

Не рассчитывала на ответ. Тишина затянулась. Но потом хриплый голос буквально разорвал мою душу на части, если от нее хоть что-то осталось.

— Он тебе не брат, — произнес Мэт.

Сон не шел. Сигареты не спасали. Как и выпивка.

В голове все еще слышались хриплые стоны девчонки. И все, о чем я мог думать — ее тело теперь принадлежит мне. Полностью. И никому больше.

Только моя.

И это убивало. Потому что еще два часа назад я считал ее девкой, готовой прыгнуть в койку к любому, начиная от Гоши, заканчивая Седым.

А теперь все изменилось, когда убедился, что я — единственный хренов ублюдок, который касался ее.

Всего одна мысль, что девчонка будет спать в другом месте, в чужой постели — изменила все, выпустила зверя на волю.

Зверя, которым являюсь.

Сидел на крыше «Фуллерита», словно чертов коршун. А потом вынул телефон из кармана брюк.

Короткий звонок, и долгий час ожидания.

Свет фар рассек темноту. Машина замерла перед воротами. Охрана пропустила ночного гостя. А я спустился с крыши.

— Что случилось, Матвей? — произнес профессор, а я, возможно, в первый раз в жизни впал в ступор.

Мотнул головой и пошел вглубь дома. В темноте безошибочно отыскал путь, ведущий в мою комнату, где спала сейчас девчонка.

Дарина. Я никогда не называл ее по имени. Даже в мыслях. А теперь назвал.

Доктор бросил на меня долгий взгляд. Я знал, что именно он видит на моем лице.

Но было плевать. Сейчас ночь, и даже я имею право на слабость.

Вышел из спальни, прикрыв за собой дверь.

Очередная бутылка виски попалась под руку. Хотелось пить. Но горячительная жидкость казалась водой. Ничто не притупляло мыслей и воспоминаний.

Светлов вышел, спустя полчаса. Лицо старика прорезали глубокие морщины.

— Был бы я моложе, Фуллер, разукрасил бы твою физиономию под хохлому, — произнес профессор, не глядя на меня.

И ушел.

Спустя секунду, я перешагнул порог спальни.

Девчонка лежала, свернувшись в комок. Под одеялом не разобрать, где голова, а где ноги. Я знал, она не спит.

Уйти бы, сделать вид, что все именно так, как и должно быть. Что она ничем не лучше других. Такая же, обычная, как и те, что побывали здесь до нее. А лучше — прогнать из дома! Да, лучше заставить ее уйти. Снять для нее квартиру. Дать денег. И забыть обо всем.

Но знал, что не выйдет.

Сел на пол, опираясь спиной о стену. Нутро ныло от ненависти к самому себе.

А мозги плыли. Идеально построенный план катился к чертям.