Но вдруг он отбросил палочки, словно ненужную вещь. И застыл, шумно дыша. А я напряглась.

Поняла, он обнаружил мое присутствие. Но теперь бежать было поздно.

Интересно, если сказать Мэту что-то типа «Я случайно!», он поверит? Или будет думать, что я ищу встреч с ним?

Но Матвей уже медленно приближался ко мне, обжигая взглядом. А я попыталась дернуть дверную ручку. И сама не понимала, то ли стремилась убежать, то ли убедиться, что никто не вломится к нам в самый ответственный момент.

— Стой, где стоишь! — прошипел Фуллер, не сводя с меня своих горящих глаз.

Я послушно замерла. Вот ведь черт! Сегодня очень странный день. А еще мне кажется, что в отличие от событий на крыше, в этот раз Фуллер пойдет до конца. И его взгляд предвещал мне именно это.

Мужчина приблизился. Я уже чувствовала его дыхание на своих губах. И, сама не понимая зачем, запрокинула голову и, не моргая, смотрела в дикие глаза, словно завороженная.

Мэт оперся рукой о дверь чуть выше моей головы. Его намерения были кристально ясны и понятны даже младенцу.

Но вдруг кто-то дернул за ручку, распахивая двери, о которую опиралось мое безвольное тело, и я с трудом сохранила равновесие.

Женское хихиканье резануло слух. И, судя по всему, не только мне, но и Мэту.

Он удивленно взглянул на неожиданно появившуюся девушку, а потом и на парня за ее спиной.

Гоша широко улыбался, но стоило рассмотреть, кого именно они встретили, как улыбка сползла с его лица.

— Я все поясню! Уберу! И сменю постельное белье! — пообещал парень. А я прикусила губу. Бедный Гоша. Кажется, кого-то сейчас убьют.

— Ты, млять, охренел?! — взревел Мэт, выбрасывая руку и преграждая парочке путь побега из своего дома.

Гоша решил сбежать, воспользовавшись другим выходом. Но я осторожно заметила:

— Я случайно захлопнула дверь, когда вошла.

Гоша бросил на меня недовольный взгляд. А Фуллер прищурился, глядя на Гошу.

— Молодец, девочка, — странный, непривычно мягкий голос меня испугал больше, чем стандартное рычание Фуллера. И пока я разбиралась, что бы это значило, Мэт уже схватил Гошу за шиворот и выволок парня из дома в гараж.

— Мэт, я все возмещу! — обещал Гоша, не сопротивляясь.

— Ты, охреневший щенок, баб трахаешь в моем доме?! — рокотал Фуллер.

— Больше не повториться! — обещал Гоша. — Да там в общем крыле все номера заняты. Только здесь свободно было.

А я догадалась, что Мэт не собирается калечить парня. В противном случае устроил бы разборки, не сходя с места.

— Утром чтобы кровать была новая! Усек? — потребовал Фуллер, выпуская Гошу на свободу.

Девчонка заторопилась следом, бросая на обнаженный торс Мэта заинтересованные взгляды. А Гоша подмигнул мне и торопливо исчез с глаз разгневанного хозяина. Я же сокрушенно покачала головой. Идиот, что еще сказать.

— Паршивец мелкий, — пробормотал Мэт, проходя мимо меня. — Развел здесь бордель! Когда-нибудь я его утоплю на его же мойке.

Постаралась срастись со стеной, понадеялась, что мужчина не заметит меня, и я тихонько проскользну той же дорогой, что и Гоша с подругой.

Но нет, Мэт перехватил мое запястье и дернул настойчиво, но мягко в свою сторону.

— Кофе хочу. Башка трещит.

Все. Никаких просьб, пояснений, приказов.

Хочу и точка.

Крепкий кофе бодрил. И я задумалась, стоит ли его пить поздней ночью. Но судя по тому, что банда не собиралась расходиться, владения Фуллера еще не скоро погрузятся в тишину. А значит, уснуть я не смогу, пока кругом стоит веселье.

Мэт подошел к окну и закрыл его, отсекая громкие звуки от тишины дома. Наверное, стены убежища Фуллера были отлично изолированы. Поскольку стоило прикрыть окно, как мне показалось, что я услышала даже звук собственного колотящегося сердца.

Матвей словно и не замечал моей растерянности. Щеголял по кухне без футболки, а потом и вовсе устроился напротив меня.

А я сделала еще глоток обжигающе-горячего напитка.

Я боялась взглянуть на мужчину. И ежесекундно задавалась вопросом, что я делаю здесь? Почему не ухожу? Почему продолжаю остро реагировать на каждое движение, каждый жест, каждый взгляд этого мужчины на меня?

Вопросов было слишком много. И все они оставались без ответа. Или же я, точно последняя трусиха, боялась ответить на них.