— Мне было очень приятно…

Произнесла, испытывая одновременно стыд и трепет. Приподняла взгляд из-под ресниц, еле сдержала улыбку, когда Высоцкий оправдал ее ожидания — повернул голову и коротким кивком будто попросил уточнить.

— Когда вы похвалили меня перед Самарским. Это было… Очень приятно. И неожиданно. Спасибо.

Старалась подбирать слова, чтобы не звучало слишком эмоционально. Хотя на самом-то деле, испытала поистине щенячий восторг. Весь день возвращалась к этим его отрывистым: «талантливая. Толк будет»… И позволяла сердцу обрываться в желудок.

— Я знаю, что приятно. И это правда. Ольшанский действительно тобой доволен. Это не повод расслабляться. Испортить впечатление — минутное дело, ты должна это понимать. Но если это тебя мотивирует — я рад.

— Это… Очень мотивирует, — Аня сказала искренне, глядя блестящим взглядом на мужчину. Не уточнила только, что куда больше ее мотивирует то, что похвала прозвучала из уст Корнея. Который… Который зачем-то спросил о ней у Ольшанского. Зачем-то похвалил перед Самарским. Зачем-то согласился помочь бабушке поздравить ее с Днем рождения. Зачем-то действительно помог…

И череда этих «зачем-то» становилась в такой длинный ряд, что улыбку сдержать уже не получалось.

— Ну-ну… Мечтательница…

И даже его усмешка в ответ на полное энтузиазма «очень мотивирует», а еще вроде как ироничное обращение не обрывают крылья, а только вызывают новый приступ щекотки в животе.

И снова салон на время погружается в тишину, Корней следит за дорогой, Аня немного за ним, изо всех сил стараясь продлить ощущение такого крохотного, но бесценного счастья.

— Ты голодная? — получив новый вопрос, хмурится, отвечает не сразу…

— Немного…

— Задания на завтрашние пары есть? — хмурится сильнее, не до конца понимая, к чему Высоцкий ведет…

— Немного…

Повторяет ответ, вызывая новую недоулыбку.

— Можно поужинать в городе. Если ты не против.

Застывает, недоверчиво глядя на мужчину, так легко сделавшего предложение, о котором… Какой бы смелой мечтательницей ни была — в жизни не помыслила бы. И пусть прекрасно понимала, что это ни разу не свидание, но все равно сердце ускорилось…

— Я… Не против…

И произнесла прежде, чем успеет себя же накрутить, испугаться… Слишком много надумать… Причем не о себе.

Моментально применила новую науку Высоцкого, который, получив ответ, включил поворотник, чтобы перестроить машину в другой ряд.

Аня почувствовала, что тело начало бить крупной дрожью, когда машина Высоцкого остановилась у панорамных окон ресторана. Явно одного из тех, в которых обед на человека стоит больше, чем ее месячная стипендия.

Судорожно пытаясь справиться с вдруг возникшим страхом, Аня непроизвольно сглотнула, бросая на расслабленного Высоцкого, который отстегивал в этот момент ремень, взгляд с опаской.

Возникла шальная мысль сказать, что передумала… Что вдруг вспомнила — завтра в университете важная самостоятельная, к которой нужно тщательно готовиться…

Он наверняка поймет, что она струсила. Наверняка сделает зарубку в памяти, а еще какие-то свои выводы, но… Возможно, так будет лучше, чем опозориться перед ним?

Споткнуться, подавиться, не так взять вилку, уронить нож, разлить вино, порвать блузку за что-то зацепившись, грохнуться, опьянеть от одного бокала и разикаться…

В голове разом закружился миллион и один вариантов возможного развития событий… И ни одного мирного…

— Расслабься. Никто тебя не съест.

И пусть Высоцкий даже не смотрел — справившись с ремнем, снова взял в руки телефон, но уловил настроение четче некуда. Произнес, только потом поднял голову, окинул ее взглядом… Будто испытывающим… Несомненно, видел, что она снова сглотнула, вздохнула…

— Идем? — спросил, все же давая ей возможность пойти на попятные, но Аня… Рискнула. Кивнула, тоже потянулась к пазу, отстегнула ремень…

Горящие щеки обдало осенним холодом, когда Высоцкий открыл дверь, вышел…

И еще раз, когда послышался характерный щелчок уже с ее стороны…

Будь Аня менее испуганной, в жизни не взялась бы за предложенную ей руку, а сейчас ухватилась, игнорируя привычную дрожь, в которую бросало при каждом прикосновении к нему.

Выбралась с его помощью из автомобиля. Одернула свою ладонь от мужской, будто обжегшись, снова сглотнула…

— Вы меня заранее простите, если я вдруг…

Произнесла шепотом, снова чувствуя руку уже не так явно, как днем, ведь через ткань пальто, но все там же — на пояснице. И он снова не подталкивал, но Аня понимала абсолютно точно — свернуть у нее ни единого шанса.