Ее слова вселяют уверенность… Хотя в чем моя уверенность? Я давно запуталась в себе, в мире, в чувствах, и кажется, уже начинаю соглашаться со словами Сатаны, когда он утверждал, что новая жизнь станет для меня лучшим выходом. Теперь я в этом точно убеждена, но такого шанса у меня уже нет.

— Как я здесь оказалась? Неужели я не должна сейчас быть на земле и проживать жизнь заново?

— Понимаешь, Кэти… Нефилим прыгнул в водоворот и настиг тебя. Ему удалось высосать твою энергию, но Люцифер его поверг, а потом перенес тебя сюда…

— Люцифер? — сердце неосознанно пропускает удар. Неужели Люцифер спас меня? Хотя нет, он просто хотел победить нефилима, а мое спасение — всего лишь стечение обстоятельств.

— Было бы опасно отправлять тебя на землю, после встречи с этой ошибкой природы, — по лицу мамы пробегает тень. От ее последних слов меня начинает наполнять бесконтрольное негодование. И я взрываюсь.

— Он всего лишь плод запретной любви! В чем его вина? — чувства выплескиваются наружу, как вино из колышущегося бокала.

— Это так, но здесь другой мир, и все запретное добром не кончается… — она накрывает мою ладонь своею, но я выдергиваю руку.

— Запретное, не запретное. Ты забыла, кем являешься?! Мы же люди! Запретное всегда притягивает нас!

— Люди? Я уже давно не человек, а Архангел и принадлежу к числу Высших ангелов, я пошла на это осознанно и не подвластна мимолетному искушению. Тебе тоже не мешало бы распрощаться со своими воспоминаниями о земной жизни, если ты хочешь жить спокойно на небесах!

— Тебе спокойно живется, не вспоминая отца? — связки сжимают стальные тиски, и мой голос переходит в шепот.

— Много лет прошло… Я просто стараюсь не думать о нем… — с грустью отвечает мама, но ее глаза остаются холодными, и я снова ощущаю прилив ярости.

— Вот значит как? Хорошо же тебе прополоскали мозги! А я не собираюсь прощаться со своей сущностью, чтобы походить на такого же робота! Уверена, небеса для меня слишком хороши. Не думаю, что готова стать одним из вас. Да и откуда вообще вам знать, что хорошо, а что плохо?

— Хочешь примкнуть к стороне тьмы? Это все дурное влияние Сатаны! — она устремляет грозный взгляд сквозь меня.

— Не забывай, мама, Сатана тоже был Серафимом. Вся ваша ангельская чистота может оказаться фикцией, пылью в глаза.

— Как ты можешь так говорить, Кэтрин?! — восклицает мать, но едва взглянув в мои глаза, на ее лице появиляется тревога, и она задумчиво хмурит брови. — Я пойду, — вдруг коротко бросает мама и поспешно покидает комнату, оставляя меня наедине со своей распирающей злобой.

Языки ненависти пластают душу своим желчным ядом, но я не могу остановиться, все больше погружаясь в эту тьму неподвластного хаоса…

Крик боли и отчаяния вырывается из грудной клетки, и я падаю на колени, обхватив раскалывающуюся голову руками, и пропадаю в беспамятство…

— Ну, наконец-то! — раздается мелодичный голос в зловещей тишине, и я через боль размыкаю веки.

Перед глазами все плывет, я то вновь пропадаю в темную бездну, то вижу урывками происходящее, слушая мелодию ветра:

«Знойный ветер в ушах эмбиент напевал…

Следы крови по стене белой…

Забудь, разум мраком окутал…

Нефилим…»

Люци

Каждый новый день похож на предыдущий: меня встречает целое море человеческих смертей, от которых уже тошнит, еще и распределение заданий для учащихся теперь лежит на моих плечах. Чертов старик, как он со всем справлялся в этом чертовом Аду?

Создатель был далеко не дурак, когда выбирал отцу именно такое наказание. Как по мне, уж лучше сразу отправиться в бездну, чем выполнять всю черную работу небес. Направлять человека на грех, а потом смотреть, как он сам себе забивает гвозди в голову или добровольно идет на мясорубку — это увлекательно, но не до такой степени, чтобы наблюдать это вечность! Мне безразлично до жизни людишек, однако и свободного времени становится все меньше.

Как отец успевал еще и любить? Проклятие Лилит… Неужели Вейлт действительно пленила его сердце? Очевидно, что так… Похоже, Сатана сходил с ума, когда влюбился в Земную, вот и отправил сам себя в бездну, уж лучше так.

Бездна… Мысли об отце просачиваются кислотой в каждую клеточку графитной души, заставляя почувствовать что-то отдаленно напоминающее скорбь.

«Я всегда любил тебя, мой сын…» — как мантру прокручиваю слова отца изо дня в день, тем отравляясь ими все больше.

***