Возраст гостей фестиваля от шестнадцати до тридцати пяти лет (с небольшими исключениями). Смотрю в Берлинской папке знакомые фамилии. К немцам на фестиваль хотели приехать: звездные Фрэнк Синатра с Авой Гарднер, Жерар Филип, начинающие, ставшие позже известными Федерико Феллини с Джульеттой Мазиной, Ив Монтан с Симоной Синьоре, Мэрилин Монро, Радж Капур, Бенни Хилл, Шарль Азнавур. Ещё включил в список египтянку Далилу (может это Далида?), англичанку Джоан Коллинз (помню по какому-то сериалу). Ничего так составчик. Практически высшая лига Голливуда…

Неспеша иду в общагу. Включил в голове режим нимбов. Отыскиваю в толпе смешные прозвища. В основном обычные, но попадаются и такие девчачьи: Карапулечка, Указка, Свининка, Петрович, Лампочка Ильича. У мужчин много матерных, но есть которые прямо для моих друзей: Трусы наизнанку, Долбоёжик, Палководец…

Встречаю молодых. У Кати прозвище — Кузя, у ары — Ара. Всё предсказуемо. Так, Даша у нас Пончик(Лёва в своём репертуаре), а Вовка Сахаров — Цукерман… Моргая, выключаю нимбы и захожу на вахту. Тётя Клава возбуждённо:

— Ну, где ты ходишь? Твоя днём звонила с Казанского. Она там литерный в тупике на Иркутск ждёт. Беги, может успеешь…

Несусь как угорелый, стуча ботинками как копытами, а в голове Даша поёт «Погоню».

Подлетаю к тупику. Стоит оцепление. Показываю удостоверение, прошу позвать старшего. Подходит высокий смазливый мужчина в «гражданке». Представляется: «Полковник Пак».

Говорю ему, кого ищу. Тот, удивлённо вскидывает брови и, по-новому разглядывает меня.

— Лейтенант Ким Сон А убыла полчаса назад. Я вот вместе с танкистами еду на следующем… Передать что-нибудь?

Я оглядываюсь вокруг. Рядом фруктовая палатка. Покупаю пакет мандаринок. Полковник, принимая, лыбится:

— Мандарин передаст мандарины… У нас и у китайцев словом мандарин называют начальника. Надеюсь ваша посылка ей понравится. В Северной Корее она вряд ли где найдёт этот фрукт…

В сквере по дороге домой сел на лавку. Кругом бегают дети. Мамаши катают допотопные коляски. Пенсионеры на доске рубятся в домино. Бабуля кормит голубей, вероятно, испорченной крупой. Но, птички и такому рады. Сейчас на помойки еду редко выкидывают, поэтому дворовым собакам и обслуживающим двор пернатым нелегко.

Думаю, ну за что мне такое. Анечка, Роза, теперь вот Настя в мясорубку уехала. Эта война ведь по большому счету никому не нужна. Всего-то и нужно было сесть за стол переговоров и договориться о выборах. Что Южным, что Северным нужна мирная спокойная жизнь, а война это — смерть, несправедливость и лишения… Ну почему я такой тупой? Нужно было ещё вчера ехать к Якубовскому и валиться в ноги. Отработал бы со временем… Ну и сука же я!

Захожу в «Вино-Водка» и беру пузырь «Пшеничной». Тётя Клава даже не стала спрашивать… По лицу видно. Наливаю себе сотку, Колобок тоже наливает. Чокаемся, «за здоровье». За здоровье понятно кого. Добиваю остальное «в одного». Лежу и чудится мне Настя, то в военной форме, то одетая как принцесса даёт интервью, как будто весь мир на неё смотрит, то потом вдруг показывает язык, озорничая…

Конец второй книги.