— Ничего не обычного не заметил? — спросила я.

— Да вроде ничего. Лес как лес.

— Может мне показалось. Я проснулась от странного крика, напоминающего собой голос девушки или ребенка. Когда я стала прислушиваться, то ничего не услышала, но неприятный осадок на душе остался. Как думаешь, померещилось?

— Возможно, померещилось, что маловероятно. Твой внутренний голос не может тебя обманывать. Я думаю, нам стоит свернуть с дороги и пойти вглубь леса. Можно мне взглянуть на твой охотничий нож?

— Для чего? — удивилась я такой просьбе. — Нож как нож. Ничего особенного в нем нет. Но если только сталь прочная, — пожала я плечами.

— Мне кажется, что мой сон тоже был пророческим. Позволь мне взглянуть. Обещаю, как только удостоверюсь, что я ошибся, отдам тебе его.

— Хорошо, возьми, — согласилась я, протягивая нож.

Он бережно взял его в руки, словно это была хрупкая вещь, внимательно изучил рукоять и, свернув в несколько слоев плащ, вложил в него лезвие ножа и зажал в руке. Затем другой рукой взявшись за рукоять, попытался оторвать ее от основания. Я хотела возразить, но заметила, что рукоять поддалась силе Ястреба и теперь легко откручивалась.

Он раскрутил рукоять, отложил в сторону лезвие и потряс. Выпал крохотный сверток. Взяв сверток, развернул его и вслух прочел:

— «Ореолла. Пройди Врата Смерти и уничтожь Древо Жизни». Что бы это могло значить? — задумчиво спросил Ястреб.

«Ореолла. Это слово я уже когда-то слышала. Где я его слышала? Возможно, в детстве».

Я зажмурилась и, схватившись за голову, сильно ее сжала. Мне казалось, что голова сейчас лопнет на части. Но не от нажима и не от боли, а от быстро движущегося круговорота мыслей.

Я вновь вспомнила шепчущие губы и глаза. Они смотрели на меня. Постепенно в моей памяти появился образ. Я увидела испуганную старушку, постоянно озирающуюся на ширму у входа в шатер. Да, это был шатер. Старушка разгребла шкуры животных, подняла крышку. В земле была вырыта яма. Она спешно спустила меня в яму, затем закрыла крышкой, и я погрузилась в полную темноту. Вскоре я услышала шум и крик той самой старушки. Я сидела, притаившись, и боялась даже дышать. Что происходило, я не видела, но чувствовала, что там разгуливала смерть.

Сколько я просидела в яме, не знала, наверное, очень долго. Когда выбралась наружу, ни одного живого человека, лишь трупы и дымящиеся шатры. Все было разрушено, и все были убиты, в том числе и старушка.

Увидев страшную картину, я крепче сжала в руке нож и оглядевшись, помчалась в лес. Тогда мне казалось, что это самое безопасное место.

Я бежала до тех пор, пока силы меня не покинули, и я не упала, запнувшись о корягу. С тех пор я жила в лесу, избегая людей. Я не могла с точностью вспомнить, сколько мне было в ту пору лет, но по моим подсчетам не больше пяти.

Я опустила руки и открыла глаза. Ястреб находился возле меня на коленях. Он был бледен и испуган, а руки тряслись.

— С тобой… все… в порядке? — заикаясь, спросил он, не сводя с меня перепуганного взгляда.

— А что, я выгляжу ужасно?

— Нет, просто ты так сильно кричала и мотала головой, что я подумал, ты хочешь оторвать себе голову. Что случилось?

Ястреб отполз от меня и сел на траву, но взгляда по-прежнему не отводил.

— Ничего такого, что могло мне навредить, — поспешила я успокоить его. — Просто вспомнила детство и то, как попала в лес. Теперь знаю свое имя. Я — Ореолла.

— А родителей ты тоже вспомнила?

— Нет, только старушку. Не знаю, кем доводилась мне она, но точно не матерью. Теперь я знаю свой путь. Мне нужно разыскать родителей.

— Но как ты узнаешь, кто твои родители? Потом, их может, уже нет в живых.

— Мои родители живы, и я найду их. Ты прав. Мой внутренний голос не может меня обманывать. Это был знак, и мы пойдем на зов голоса, который приведет нас к какой-нибудь подсказке.

Встала и затушила костер. Нельзя было терять время. Я знала, что нужно идти пешком.

Я подошла к лошадям. Отвязала от седел походные мешки и освободила лошадей от сбруи.

— Теперь вы свободны. Идите туда, где безопасно для вашей жизни, — хлопнула я ладошкой по крупу жеребца, отчего он заржал и помчался прочь, уводя за собой пегую кобылку.

— Ты хочешь идти пешком? — удивился моим действиям Ястреб.

— Да, куда лежит наш путь, на лошадях не пройти. Эгоистично и безжалостно было бы отпускать лошадей в лесной глуши и обрекать их на смерть от ненасытных хищников.