— Я любила его, если ты об этом, и свою позицию уже высказала. Давай не будем ссориться, это пустая трата времени. Я позвонила тебе не для слушания нотаций. Тебе нужно приехать на следующих выходных и забрать свои оставшиеся вещи, иначе Влад их попросту выкинет.

Ошеломленно слушаю, а в глазах стоят слёзы. Так, главное не разреветься. Шумно вздыхаю и до боли сжимаю кулак так, что ногти начинают впиваться в кожу.

— Поняла, приеду.

— Тогда до скорого.

— Пока. — бесцветно прощаюсь и, отключив вызов, отбрасываю телефон в сторону. Как же гадко.

— Сань, — сочувствующе произносит Машка, которая всё это время сидела на кровати рядом со мной и безмолвно наблюдала за разговором.

Быстро поднимаю ладонь в останавливающем жесте. Не нужно мне жалости, итак тошно.

— Всё нормально.

— Так, хватит. — подруга демонстративно встаёт и с серьёзным видом пробегается по мне глазами. — А теперь слушай и запоминай. Это жизнь твоей матери, если она счастлива, пусть будет так, как хочет она. Хотят эти двое пожениться — пожалуйста. Хотят продать ваш дом — ну и пусть. Саш, даже если каким-то чудесным образом тебе удастся расторгнуть свадьбу, что будет дальше? Порадуешься ты несколько дней, может, неделю, от того, что избавилась от этого гада. И всё. Тогда вы ещё больше поссоритесь с мамой, а, зная вас обеих и ваши донельзя шаткие отношения, вы не помиритесь. Хотя, возможно, это произойдёт, но лет, эдак, через пять. И кому от этого будет легче и спокойнее? Да, Влад — мерзкий врун, которому нет никаких оправданий. Приставать к тебе — сверхаморально, неправильно, ужасно. Я не отрицаю этого, верю и поддерживаю тебя беспрекословно, ты же знаешь это как никто другой. Будь моя воля, набила б ему всю морду, клянусь. Поэтому прошу тебя, остынь и подумай здравым смыслом. — на одном дыхании говорит одногруппница.

Удивлённо рассматриваю подругу и собираюсь что-то возразить, однако она, перебив меня, строго продолжает:

— Видеться с мамой ты будешь как и раньше, а с этим говнюком сведёшь свои встречи на «нет». В выходные поедешь и заберёшь свои вещи. Можем попросить Андрея, у него как раз есть машина, да и присутствие парня рядом с тобой будет как нельзя кстати. По поводу сада… Мне очень жаль, что его продают. Я знаю, как много он значит для тебя. Всё оттуда забрать ты не сможешь, так что возьми хотя бы самое необходимое. Я только «за», если в нашей комнате появятся различные цветы. Возможно, то, что я предлагаю, абсурдно, но это самый нейтральный вариант для обеих сторон.

Сижу с полуоткрытым ртом и впервые в жизни не знаю, что ответить. Спектр мыслей пронзает голову, в висках ощутимо пульсирует.

— Сань, просто не делай глупостей. Я не буду настаивать, если ты решишь для себя что-то иное. Просто подумай об этом на свежую голову, хорошо? А я, как всегда, поддержу тебя.

Киваю и, через чур резко встав с кровати, начинаю крепко обнимать Машу.

— Спасибо тебе. — шепчу и еле заметно приподнимаю губы в улыбке.

— Всегда пожалуйста. А теперь, я тебя накрашу. Надеюсь, ты не забыла, что мы идём на день рождения, поэтому сит даун плиз.

Усмехаюсь и делаю так, как говорит подруга. Нужно отвлечься, и сегодняшний вечер в клубе, надеюсь, поможет мне с этим делом.

— Всё, теперь ты выглядишь как красивая актриса, а не как Голлум с чудесным пучком на голове. — довольно изрекает Маша и удовлетворённо рассматривает моё лицо.

— Спасибо, с этим голубоглазым красавчиком меня ещё никто не сравнивал.

— Всё бывает в первый раз.

Усмехаюсь и смотрю в зеркало. Ярко накрашенные глаза с огромным количеством туши и черной подводки, нежно-розовый блеск, синее обтягивающее платье и, конечно же, дурацкие туфли. Да уж, тот ещё видок.

— А тебе не кажется, что у меня через чур вызывающий образ? — скептически протягиваю и по инерции одёргиваю плотную ткань вниз.

— Нет, ты прекрасно выглядишь. Просто не привыкла к такому наряду, да и, в принципе, к наличию косметики на лице.

— А туфли? Последний раз я надевала их лет пять назад. Боюсь, шлёпнусь где-нибудь.

— Всё будет хорошо, не накручивай себя. И, вообще, нам пора выходить: такси подъехало. — одногруппница хватает сумку, улыбается своему отражению в зеркале и, взяв меня за руку, направляется к выходу.

В машине Маша вновь начинает что-то рассказывать, но я не слушаю. Мысли заняты вовсе иной информацией. Платье вечно задирается и так сильно обтягивает тело, что норовит разойтись по швам, от чего я стараюсь не делать лишних движений. Обувь неприятно жмёт ноги и растирает кожу. Похоже, сегодня я вернусь с отменными мозолями. Не говорю уже про липкую помаду на губах, которую безумно хочется стереть как можно скорее.

В голове вертится только один вопрос — «Зачем?». Зачем я всё это напялила на себя и так ярко накрасилась? Зачем еду в клуб, о котором даже не слышала? Ни разу в жизни не была в таких местах, и жилось вполне нормально. Угораздило же Андрея праздновать свой день рождения именно там.

Доезжаем мы быстро. Внутри всё неприятно сжимается от волнения, во рту становится сухо. Отвожу взгляд и натыкаюсь на неоновую вывеску с ровной надписью «Эверест». Подруга быстро расплачивается с водителем, и мы направляемся в огромное здание, которое почему-то отталкивает, и вовсе не из-за своего внешнего вида. Скорее, из-за тяжёлой атмосферы.