– Здорово… А что у нас нового в городе? И во Дворце?

– Ну-у-у… – она задумчиво покрутила в пальцах баранку, а потом вдруг хлопнула себя по лбу и выудила откуда-то из глубин платья шкатулку. – Вот! Чуть не забыла!

Из шкатулки тут же вылетели Мировид с Лиховидом Ростиславовичем.

– Эх, ёшки-матрёшки! – заорал Мировид. – А где Тишка да Гришка? Михалыч, а твои мальцы гулять выйдут?

– Чешите, – махнул рукой дед. – Только к полднику чтоб вернулись!

– Лиховид Ростиславович? – повернулся я к древнему колдуну.

– Хорошо тут у тебя, Федька, – довольно потянулся он. – Воздух чистый и дышится легко.

– В смысле «дышится»? Вы же призрак! Забыли, да? – хихикнул я.

– В смысле, что чисто тут у вас от силы нашей колдунской, – погрозил он мне призрачным пальцем. – Во Дворце-то, да даже в городе всё ентой силой пропитанно, а уж от Кощеюшки ею несёт… – он поёжился. – Бр-р-р! Ажно мозги в трубочку свёртываются!

– Ясно. Ну, добро пожаловать на всероссийский курорт Рябово. Наслаждайтесь, Лиховид Ростиславович.

– А в ентом вашем пруду, – он подмигнул мне, – девки голышом купаютси?

– Кто о чём, а Лиховид о девках, – проворчал Михалыч. – Слетай да узнаешь.

– Если силы шкатулки хватит… – задумался колдун, но тут же встрепенулся: – А ить возьму да проверю! А то вдруг все разбегутся по избам, обидно будет!

– Порхай, порхай, – снова проворчал дед.

– Так что у нас новенького, тёть Ягут, – снова повернулся я к дедовой пассии.

– Да всё как всегда, Федька, – отмахнулась она, но вдруг оживилась. – Про Сидора вашего слышали? Как они с Ванькой-губернатором грудь в грудь сошлись?

– Да вы что?! – поразился я. – Живы хоть? И чего они на этот раз не поделили?

– И смех, и грех, – хохотнула тётка. – До смертоубийства дело ещё не дошло, но сдаётся мне, всё к тому и идёт.

– Бли-и-ин… Рассказывайте, тёть Ягут.

– Началося всё с ентого Пашки Белобрысого, – охотно принялась за рассказ она. – Колька-рыжий из столярного цеха, у Сократа в его «Великолепном бесе» премию обмывал со своим сотоварищем Сашкой-кувалдой, а тут и Пашка к ним каким-то боком подвязался, ну и наклюкались они совместно до полного изумления. А Сократ им возьми и предложи мол, слабо вам на мамонтах вокруг города наперегонки?

– Ставки? – понимающе кивнул я.

– Ага, – широко улыбнулась Ягута. – Бесы… Нигде своей выгоды не упустят. Так вот… Повёл Пашка своих подельников к мамонтам, а те, как обычно за стеной паслись возле Северных ворот. Да уже и не паслись, а дремали после завтрака, а тут эти обормоты и пристали к ним со скачками. Мамонты, понятно, ни в какую, а Пашка как давай тут орать! Мол, он тут после Губернатора самый наиглавнейший чин в городе мол, что прикажет, то всё должно быть исполнено наилучшим образом, ну и прочую подобную дурь. Мамонты ушами похлопали да повернулись к нему задницами, а Пашка озверел да как влупит Зорьке сапогом ноге! Оно-то и не больно, Федь, сам понимаешь, какая шерсть у мамонтов, но вот Мишка большую обиду в том для себя усмотрел.

– Они хоть живы остались? – устало вздохнул я.

– Прибьёшь таких, как же, – фыркнула тётка. – Живы, живы, не переживай. А вот ворота-то Мишка своей тушей начисто снёс. Поскользнулся на травке или сонный ещё был, но вписался в них с разгону ну и…

– А Иван с Сидором тут при чём?

– Так они второй день друг в друга пальцами тычут, кому ремонт оплачивать, городским властям али Дворцовым. Вчера вечером городские с дворцовыми уже стенка на стенку ходили. Хорошо не прибили никого, но больнички обе пострадавшими заполнили.

– Вот же… А пополам расходы не догадались поделить?

– Ну, так не интересно, Федь, – засмеялась Ягута. – Сегодня вечером опять на мордобой собираются. Веселится народ.

– Да ну его такое веселье…

– Обычные пиявки да головастики там, – вошла в горницу Агриппина Падловна. – Сбрехала Елька. Но – вкусные, ничего не скажу.

– Чайку, Падловна? – засуетился дед.

– Лиховида Ростиславовича не видели по пути, Агриппина Падловна? – поинтересовался я.

– Покрутился он возле пруда, – кивнула главбух. – На коров поглазел да полетел баню местную высматривать, охальник бородатый.

– Ой, а про Горыныча слыхали новость? – вспомнила тётка Ягута.

– Ох! – схватился я за сердце.

– Во-во, – подтвердила она, – дела сердечные. Горыня ему морду… морды набила. Только ни он, ни она не признаются за что. Мы их и так и сяк пытали… Плюются огнём, вот тебе и весь ответ.

– Ещё кот Беня приходил больничный оформлять, – пробасила главбух. – В кабаке у Сократа драка была, так коту хвост отдавили, но Лизавета заверила, что через три дня уже сможет работать.

– Как в старые, добрые времена, – умилился вдруг Михалыч. – Куча проблем, все сразу и много, а, внучек?