И, скорее всего, это один из Лестеров пожалел животинку и не оставил ее прозябать одну в чащобе, голодную и холодную. Вот же все люди как люди, заводят себе собак или кошек, ну, или если на экзотику тянет — то игуану или змею какую. А мой декан, он такой, вполне мог отличиться с особым размахом.

— Словом, нас из замка не выпустят еще долго, пока ту тварь не поймают, — сделала закономерный вывод рут и вытащила карту из колоды дверей. Гарри с хитрым видом принялась потирать руки.

— А может, это чей-то некроконструкт вырвался и теперь охотится? — неуверенно предположила я.

Подруги переглянулись, оторвавшись от игры.

— А так вообще бывает, чтобы некроконструкт — и вырвался? — с откровенным недоверием переспросила Гарриет. — Они же намертво спеленуты волей создателя. Разорви связь — и в итоге получишь на выходе кучу гнилой плоти.

И вот эту деталь как раз я и упустила.

Значит, если некроконструкт — то непременно кем-то управляемый. И это не случайная смерть — это убийство чистой воды. Предумышленное и продуманное. Если конечно, Мэри заел действительно некроконструкт.

Столько «если», что голова кругом. Наверное, соваться в следователи мне не стоит, проще на оперативную работу. Недостаточно сообразительна, чтобы расследовать преступления самостоятельно.

— А если кто-то из наших некромантов создал некроконструкт, — подхватила за мной мысль Дебора, — после выпустил? Трупов в мертвецкую свозят с избытком. Подземелья в замке огромные. Делай, что хочешь. Просто рай для маньяка. Зверь же Мэри не ел, только погрыз. Может, ему вообще уже не нужно есть?

Рут задумчиво прикрыла глаза.

— Вот лично я даже не берусь судить. Черт его знает, как на факультете некромантии учитывают их… материал. И можно ли перетащить куда-то поглубже и подальше тела. Чисто теоретически, это возможно. С практикой все обычно сложней.

Так мы возвращаемся к Мёрку?

На следующий день я после занятий отправилась к Патриции Эверглот, намереваясь отвлечь ее от горя, в которое блондинка, кажется, ушла с головой. Пат, обычно живая и веселая, последние дни предпочитала безвылазно сидеть в комнате с конспектами и слезами. Верные поклонники в большинстве своем рассказывали об этом эпизоде в жизни своей прелестной богини как о некоем духовном подвиге. Я настолько не превозносила Патрицию, она могла быть и коварной, и расчетливой, однако все-таки считала, что чужая скорбь в любом случае требует уважения.

Правда, говорить с Пат я собиралась не об умершей подруге, а о Дуэйне Мёрке. Как бы скрытен и подозрителен ни был человек, перед своей пассией он, разумеется, откроется чуть больше, чем перед посторонними людьми.

Пат выглядела получше, но все еще оставалась неестественно бледна. Несмотря на явно дурное настроение и печаль, прогонять меня она и не подумала, вежливо пригласив в комнату. Больше там никого не было. Внутри стояли две кровати, но одна из них была не застелена — ни постельного белья, ни тех мелочей, которые наполняют жизнь девушек.

На второй постели спала еще недавно Мэри.

— Привет, Эмс, — улыбнулась Патриция настолько несчастной улыбкой, что и мне самой тоже захотелось заплакать.

Я выставила перед собой как щит пакет из «Старой кузницы», в котором дожидались своего часа рисовые пирожные. Плохо понимая, что именно едят такие феи как Эверглот, я на всякий случай купила самое претенциозное из того, что имелось в меню.

— Привет, Пат. Я могу войти?

Прогонять меня Патриция не стала и даже как будто обрадовалась визиту. Подношение она тоже приняла с благосклонностью и благодарностью.

— Ты ведь не успокаивать меня пришла, — проницательно заметила Эверглот, вперив в меня пронзительный взгляд светлых глаз, который, кажется, заживо сдирал кожу, заглядывая в самое нутро. — Что ты хочешь спросить?

Отпираться мне и в голову не пришло. Зачем затягивать и без того сложный разговор?

— Расскажи о Дуэйне Мёрке, — попросила я и приняла от хозяйки чашку горячего чая, который Патриция заварила по инерции. Разговор, похоже, будет долгим.

Желание узнать больше о Мёрке озадачило Эвеглот до глубины души. Ее глаза распахнулись.

— Зачем тебе знать о Дуэйне? — озадаченно переспросила она.

Я развела руками, не зная, как именно благопристойно объяснить причину своего интереса к некроманту. Не говорить же, что подозреваю Мёрка в убийстве? Досужие домыслы и обвинения без серьезных оснований — опасная глупость.

— Рут на него заглядывается, — решила я спрятаться за подругу, как порой делала не раз и не два. — Хочу узнать, стоит ли ее отговаривать.

Патриция, жизнь которой во многом вертелась вокруг любовных отношений, такую причину приняла с охотой и готовностью. Для нее предлог был вполне подходящий.