Еще б я не помнил! С трудом увернуться удалось. Хорошо, Генри ухитрился каким-то образом подслушать планы Елисабель. Она так счастлива была, что Эдвин на ней женился, что горела желанием всех подданных облагодетельствовать. То есть, женить. А то не должно у королевы быть незамужних фрейлин. Нет, с одной стороны, вроде бы и правильно: замужним фрейлинам некогда королю глазки строить. С другой — а когда это мешало, и кому. Тогда мы с Генри едва ли не сами выпросили у Эдвина разрешения съездить с посольством к гномам. Конечно, в подгорных владениях не разбежишься, все же, мы не приспособлены к такому. И воздух там не в пример тяжелее, и освещение только факелами да магически измененной плесенью. Грибы еще подземные. Тоже светятся, но тускло, с солнечным светом ни в какое сравнение не идут. Но все лучше, чем жениться на какой-нибудь манерной леди из приближенной аристократии.

А принцесс в соседних королевствах подходящего возраста нет. И слава Ветрам — Основателям.

И уж жениться на какой-нибудь дочке сосланного в провинцию маркиза я точно не собираюсь.

Так, надо проверить — где мой амулет от приворотов, а то знаю я этих провинциалок. Смотрит на тебя невинными глазками, щечками розовеет, лепечет что-то еле слышно, а сама ручку надушенную под нос подсовывает. А в духах капелька нужного средства.

Или норовит напитком угостить. В котором тоже не враз непотребные травки угадаешь.

И выпечка не всегда без начинки с определенными свойствами на стол попадает. Знаем, проходили! Не мы, правда, все же на принца охотиться таким образом опасаются, чревато. А кое-кого из моих знакомых женили таким образом. Полгода муж ходит за женой, как привязанный, потом приворот спадает. И ладно, если наведенные чувства в настоящее что-то перерастают. Чаще всего — вместо нежных чувств появляется ненависть. А браки у нас обратного хода не имеют. Вот и маются потом все. И муж, который чаще в каком-нибудь злачном месте околачивается. И жена, которой по злачным местам этикет не велит ездить. Сидит дома, слезы в платочек льет. Зато замужняя.

И дети. Мне больше всего детей жаль. И отцу не очень нужны, и мать злится. Ладно — принцы и принцессы. Им положено так. Государственное всегда важнее личного.

А я бы хотел, как у нянюшки и дядюшки Джи. Ведь сколько лет уж вместе — а будто только поженились. Детей вырастили — кроме Генри, у них еще трое сыновей и две дочери. Все женатые и замужние. Все успешны, все счастливы, насколько я могу судить.

— Кое-как выпроводил, — сказал дядюшка, усаживаясь в кресло. — Ух, до чего же настырный! Вы бы побереглись, мальчики, у Энвиля уже третья дочка в возраст вскочила, а еще и старшие не пристроены. Он вам приглашения на бал по случаю праздника оставил.

Мы переглянулись и дружно кивнули.

— Мальчики! А ну-ка! Руки мыть и ужинать! — послышался из коридора голос нянюшки. Дважды нас приглашать не нужно. Через три минуты мы уже стояли на пороге малой столовой.

— Чего замерли? — ворчливо сказала нянюшка, подпихивая меня в спину. — Встали на пороге — ни пройти, ни проехать…. И не переоделись даже! От, мужики! Всегда с вами так!

— Ма, мы же дома! — возмутился Генри. — Знаешь, как надоело при параде к каждому обеду — ужину во дворце выходить! Можем мы хотя бы дома расслабиться, и просто жить? Без этикета?!

— Можете, можете. Но ведь не в халатах же?! Чай, не в мыльню пришли. Идите, идите, мальчики, переоденьтесь. Я вам приготовила все. Джи, а ты чего? И тебе приготовлено. Ночь-то какая! Праздничная! Боги не простят, если в затрапезном наряде за стол усядетесь. Кыш!

Кыш — так кыш. С нянюшкой не спорят.

И лишь переодевшись в новый домашний костюм, состоящий из удобной стеганой куртки и тонких брюк, я вспомнил о найденыше. Об этой девочке, со смешным именем «Саша». Она-то где? И во что она одета? Опять натянула свои смешные штаны и такую же смешную кофточку?

— Что ж я за хозяин — даже не подумал об одежде для найденыша!

— Может, ма позаботилась? — неуверенно сказал Генри. — В кладовых всяких платьев полно, может, что-то подобрали? Не будет же она все время в покрывале ходить? Как думаешь?

Я только плечами пожал. Ладно, если что — после праздника вызову сюда королевскую портниху.

Мы вошли в столовую, и снова замерли на пороге.

Батюшки! И когда нянюшка успела?! Еще в обед столовая была обычной. Даже камин в ней топился не так, чтобы очень. А теперь и камин от вековых залежей пыли очищен, и канделябры на его полке надраены до слепящего блеска, и стены будто только что заново обиты тисненым мурайским шелком. По серо-зеленому полю будто струится серебристая поземка, по закручиваясь в спиральки, то растекаясь волнами, и от этого комната кажется таинственной.

Я поднял взгляд к потолку и чуть было не ахнул. В полумраке — потому что пламя камина и два семисвечовых канделябра не давали достаточно света — мне показалось, что потолка и вовсе нет. Откуда-то с высоты — может быть, даже с самого ночного неба, шел снег. Самый настоящий снег — густыми белыми хлопьями. Они искрились и переливались, подсвеченные все тем же пламенем камина и почему-то не долетали до нас. И холодом вовсе даже не тянуло, что было более чем странно. И снег этот не таял, таинственно мерцая в вышине. Иллюзия? Но среди нас нет магов с таким даром. Он достаточно редкий у эльфов, и каждый иллюзионист на особом счету у Совета королевских магов.