— Я понял, Саш. Давайте в карету, у меня там грог есть, и окорок. Время-то к обеду…. Да не боись, во дворец не поедем! Я и сам не жажду видеть твоего… э-э-э… моего бывшего работодателя.

— А куда ж в таком случае мы едем? — с подозрением спросила, оглядывая неприметную дорожную карету. На кОзлах знакомый кучер вожжами потряхивает. Такой же молодой, как и Генри. И похоже, такой же дурной.

На запятках привязаны дорожные сундуки.

— В поместье я тоже не хочу, — выпятила губу.

— Туда мы буквально на день, — поднял руки Генри. — Затариться кое-чем надо. Матушке отписать, что я тебя нашел. А потом… Сашка, хочешь со мной в Огненные горы?

— Огненные горы, говоришь? — прошипела, подталкивая Аленку в карету. Гришенька, как самый подозрительный, уже сидел внутри. — И что у нас там?

Теперь уже Генри подпихивал меня под зад, фыркая насмешливо. Сам бы попробовал в этаком одеянии с грацией трепетной лани по высоким ступеням впорхнуть.

— Там у нас, по непроверенным данным, драконы, — шепнул он в ухо. — Так как? Едем?

— Спрашиваешь! Кто знает направление маршрута?

— Энгель не знает, — правильно понял меня братец. — Никто не знает, Саш. Они еще не в курсе, что ты сбежала.

Мы утрамбовались в карету, расселись по лавкам, и Генри вытащил из-под сиденья самый настоящий дорожный погребец.

— Смотри ты, а наши миры похожи больше, чем я думал, — глубокомысленно заключил Гришенька, глядя, как Генри хозяйственно добывает из вместительного ящика чайник, кружки и уже порезанный окорок. И что-то, отдаленно похожее на спиртовку.

Вскоре мы дружно пили грог, закусывая окороком, хлебом, чесночными колбасками и шоколадом — Аленка оторвала от души плитку. Меня едва на слезу не пробило: наш, родненький горький шоколад, в котором семьдесят процентов какао…. Россия — щедрая душа….

Мы пили, ели, знакомились, обменивались впечатлениями, карета слегка подрагивала и покачивалась, унося нас от столицы в дали неизведанные, и кучер наш мурлыкал какую-то протяжную эльфийскую песню без слов. И жизнь постепенно обретала краски.

Генри

Вот уже целый месяц мы катаемся по стране. Капельник выдался на удивление солнечным и достаточно теплым. Обычно в это время снег еще только начинает раскисать на пригреве, ночью превращаясь в ледяную крошку, которая больно резала ноги коням. Потому мы никуда особенно не торопились, рано останавливаясь на ночлег и поздно отправляясь в дорогу. Проезжали от села до села, расстояние между которыми не превышало обычно половину дневного перегона. Находили харчевню или трактир, в котором можно было за умеренную плату снять сдвоенный номер. Оставляли в нем вещи и отправлялись знакомиться с местными достопримечательностями.

Мои спутники вели себя безукоризненно. Чувствовалось, что привлекать к себе излишнее внимание эта троица не любит.

Сначала я думал, что с пришельцами будут проблемы. Все-таки, они люди. Мне хоть и не часто доводилось с людьми пересекаться, но впечатления были не самые приятные. Однако Григорий и Алена меня удивили. Никуда не лезли, никуда не вмешивались, строго следуя заповеди, вываленной на их головы грозной моей сестрицей:

— Мы в этом мире гости, которые, возможно, станут хозяевами. А потому живем дружно, — заявила она еще в поместье.

Там мы задержались на два дня: надо было переодеть Сашиных родичей в нормальную для нашего мира одежду. Подобрать кое-какие аксессуары, немного замаскировать, чтобы они не слишком выделялись из толпы, когда мы будем путешествовать. И, само собой, пополнить запасы продовольствия.

Первым делом, наши девочки отправились в мыльню, а мы остались. Знакомиться и беседовать.

Григорий оказался весьма неглупым парнем. Как только Саша с подружкой скрылись за дверями, он взял стул, устроился на нем верхом, положив руки на спинку.

— Рассказывай, — велел он, переходя на дружеский стиль общения. — Что с моей сестрицей приключиться успело? Почему она сбежала от тебя?

— Не от меня, — покрутил я шеей. — От мужа.

Светлая бровь Григория поднялась, выдавая его удивление.

— А кто у нас муж?

— Принц Энгельберт, брат нашего короля Эдвина Х. Только

пусть тебе сестра все расскажет, — попросил я, понимая, что и сам в этой истории выгляжу не очень. Не герой, совсем не герой. — Некрасиво, если мы за ее спиной обсуждать будем.