Впрочем, самолеты в техногенных мирах как-то летают? Так почему бы и драконам не летать? К тому же, сами драконы на эту тему париться не собираются.

Раз тебе дало Провидение крылья — значит, надо летать. Большинство соплеменников Гай-цгора и вовсе не задумывались над этим. Ну, ящеры. Ну, летают. И что?

А ничего.

Как, скажите на милость, добираться до пастбищ, на которых пасутся такие вкусные овцы, коровы и прочая съедобная живность? Да и в горах того же барана или козла пойди попробуй поймай.

Примерно так бурчал себе под нос Гай-цгор, засевший ночью на северном склоне Огненных гор.

Захотелось мальчику поймать…. Хоть кого-нибудь. В идеале — гнома. Который повадился шастать сюда, как к себе домой.

Впрочем, Гай не был так уверен, что это именно гном. Просто отсюда, из одной крошечной пещерки, куда сам Гай помещался с трудом, кто-то регулярно уворовывал обломки розового гранита.

Гай собирал его всю сознательную жизнь — примерно лет двести. Примерно — потому что Гай своих лет не считал. Что значит год-другой или десяток с его-то сроком жизни.

Основная его сокровищница, с красивыми камушками была надежно упрятана совсем в другой стороне. Упрятана, укрыта несколькими слоями защиты и личным Словом, смешанном с каплей его крови.

А это так. Баловство. Ухоронка на случай.

Когда-нибудь придет и его час обустраивать семейное гнездышко. Пещера, в которой он жил сейчас, на семейную пока что никак не тянула. Просторная — тут ничего не скажешь. Но совершенно не обустроенная. Впрочем, в ней было достаточно сухо, ни плесени, ни сырости, ни мелкой живности, что так надоедливо ползает под лапами.

Но это когда еще будет! Пока что он об этом и думать не собирался. Просто на всякий случай собирал красивые обломки. Шлифовал их, полировал, доводя до совершенства. И складывал. Задел на будущее.

В каком-то смысле Гай был романтиком, предпочитал не заводить серьезных отношений с драконами противоположного пола. Даже в тайне от самого себя мечтал встретить такую, как в одной старой летописи, найденной им в самом дальнем отнорке собственной пещеры. Пещера ему досталась в наследство от пра-пра-пра и еще восемь раз прадеда, числившимся когда-то Хранителем древних знаний.

Поскольку ящеры писать не умеют — лапы у них для этого не приспособлены — знания передаются устно. Правда, легенды и предания молодняк слушать не желает, предпочитая ограничиваться необходимым для жизни минимумом.

Гай и в этом оказался непохожим на своих приятелей. Ему было интересно слушать прадеда. Возможно, именно поэтому тот и оставил свою пещеру в наследство именно Гаю.

Гай был доволен. Собственная жилплощадь весьма приличных размеров, с возможностью ее еще и увеличить за счет соседних полостей в горе. И плевать, что находится она в самом неудобном месте. Недоступность — плюс для драконов.

А уж когда ему повезло наткнуться в дальнем отнорке на целый склад туго скрученных пергаментных свитков — радовался, как ребенок. С трудом, но все же сумел так настроить свое зрение, чтобы разглядеть мелкие, красиво выписанные рисунки. Долго ломал голову — что бы это значило. Потом пошел еще к одному старейшине, приятелю прадеда. Затеял с ним пространную беседу и выпытал таки, что рисунки — это не рисунки вовсе, а древний язык когда-то дружественного драконам народа. И даже получил несколько уроков — старейшина чертил знаки на песке, объясняя надоедливому мальчишке их значение. Гай запоминал. А потом и сам принялся их писать. Тоже когтем. После и до чтения добрался. С трудом поначалу складывал знаки в слова, а когда сумел одолеть эту премудрость — был счастлив так, будто ему в лапы попал легендарный черный алмаз размером с новорожденного дракончика. А это не так уж и мало.

*****

Между тем, во дворце королевства Азалийского творилось неизвестно что. Нет, король Эдвин Х и его семейство пребывало в относительно мирном состоянии. Король, которого пустили в постель супруги, был всем доволен: Елисабель вела себя почти так, как и полагается уважающей себя королеве. Единственное, что было не по негласным правилам аристократов — кормить детей продолжала сама. Играла с ними, выходила в сад на прогулку. Конечно, новый штат фрейлин, набранный вместо предыдущего, сопровождал повелительницу. Дамы были молоды, все замужем, у всех дети. Главной няней оставалась Илланель, и правила своими подчиненными железной рукой.

Не радовал старший принц.

Энгельберт по-прежнему маялся с больной рукой. Обезболивающие и охлаждающие мази не приносили облегчения. Более того — в какой-то момент в месте их нанесения появились странные ощущения. Энгельберт почувствовал, что рука почти перестала ему подчиняться, превратившись в некое подобие указующего маячка. Грубого такого маячка. Временами заставляя не то чтобы терять сознание. Скорее — терять ориентир. Или, наоборот, находить его? Энгель и сам не знал — что именно с ним происходит в такие минуты. Бывало идет по делу в кабинет брата, легкое головокружение — и он уже стоит на верхней площадке башни. И смотрит точно на юг. Туда, где смутно видны очертания Огненных гор. Еще и рукой туда указывает.