— Госпожа, вам нужно еще что-нибудь?

— Принеси, пожалуйста, серебряные серьги.

— Пожалуйста, госпожа, — служанка протянула мне мою шкатулку со скудным приданным, что передал отец в день моего отъезда. Подняв тугую крышечку, я вынула из нее две тонкие цепочки с гвоздиками.

Дешево, но это единственное, что выглядело прилично из имеющихся у меня украшений. В конце концов, не моя проблема, что муж не соизволил озаботиться моим видом, кроме как доставить это вызывающее платье.

— Я готова. Пригласи, пожалуйста, Хаяла.

— Да, госпожа.

В ожидании я повернулась к зеркалу, рассматривая свое отражение в нем.

Незнакомое, пугающее. Оно смотрело на меня теми же глазами, но на совершенно чужом лице. Волосы решено было собрать в высокую и пышную прическу, закалывая заколкой с бархатными лентами, чем-то похожими на те тесемки белья, что не пережило эту ночь.

Слишком открытое декольте я оставила, как и предполагал вырез, лишь сильнее затянула корсетом, приминая пышную грудь. А юбка…

От самого подола по всей длине тянулся высокий вырез, оголяющий даже часть бедра. Любой мог разглядеть, имеются ли на госпоже сегодня чулки или она предпочитает ходить без них.

— Вы готовы, госпожа?

— Да.

— Прошу за мной.

Двигаясь тенью по темным коридорам, я рассматривала седовласый затылок Хаяла и кусала губы. Специально. Чтобы они налились кровью и заменили помаду, которой у меня отродясь не было. Тонкие перчатки прятали дрожащие руки, и я даже возгордилась собой.

Наряд, будь он неладен, не выглядел на мне так, как я этого боялась. Да, все еще слишком открытый и развратный, но если верить собственному чувству стиля, небольшие мелочи вроде заколки, корсета и перчаток меняли образ, не позволяя видеть во мне лишь жрицу дешевой любви.

Во всяком случае, я хотела в это верить.

— Господин ждет, — Хаял остановился и отступил на шаг. Опустил руку на вытянутую и словно грубо вырубленную из куска древесины ручку, потянув дверь на себя.

Столовая была слишком светлой, и я невольно прищурилась.

Прозрачные окна в пол, светлые и легкие шторы, что поднимались в воздух от прохладного ветра открытых ставен. Длинный, на витиеватых ножках стол из серого клена стоял в самом центре. Расстановка посуды из хрустальных бокалов и фарфоровых блюдец только подчеркивала богатство всей обстановки и кипенно-белые скатерти.

Ворон сидел в самом центре.

Не с краю, как приняло, а в середине, и сверлил меня непроницаемым взглядом, стояло его глазам найти меня в темноте проема.

В помещении пахло свежестью после дождя, и я невольно вдохнула, вспоминая, каким беззаботным может быть время сразу после сильного ливня, проведенное на качелях под раскатистым дубом.

Но мой вдох был расценен иначе блеском жгучих глаз.

Ворон не отрываясь сверлил меня взглядом, изучал, рвал, цеплялся, выискивая во мне недостатки, но судорожно сужающееся и расширяющие зрачки давали понять — Ворон в бешенстве.

— Доброго утра, господин, — соблюдая этикет, я поклонилась, опуская глаза и переводя дыхание, чтобы никто не увидел заминки.

— Хаял, распорядись, чтобы подали завтрак.

— Как вам будет угодно.

Мужчина вышел и плотно закрыл за собой дверь, оставляя нас один на один.

— Присаживайся, Альба. Завтрак подадут с минуты на минуту.

— Мы ведь здесь не для того, чтобы завтракать, верно, господин?

— «Мой господин», — поправил он и опустил ладони перед собой, расслабленно откидываясь на спинку стула. — Ты догадливая, или я где-то прокололся?

— И то и другой, МОЙ господин, — выделила я и проглотила тяжелый ком в горле.

Не могу говорить спокойно, когда он так смотрит.

Я вижу, как тревожно и дико подергиваются крылья его носа, как плотно сжаты губы и взгляд… Он чудовищный, злой, бешеный. И мне все сильнее кажется, что я пришла не начать день с воздушного пирожного, а на собственную казнь.

— Сядь. Хочу видеть тебя ближе, в зоне вытянутой руки.

Сделала несколько медленных шагов навстречу своему личному кошмару и замерла, опустив пальцы на спинку стула напротив него. Хотя бы через площадь стола, хоть как-то дальше от него, невыносимо давящего своей аурой.

— Нет. Ко мне, сюда, — он демонстративно сдвинул стул справа от себя в сторону, приказывая мне обойти и сесть.

Слишком близко.

— Я могу задать вопрос?

— Смотря какой. Но из чистого любопытства я позволю тебе спросить.