Шрифт:
Мерзавка! Она не имела права!
Она смотрела в одну точку уже несколько мучительно долгих минут, не двигаясь с места! Ничего не делала, чем раскачивала мое и без того некрепкое спокойствие.
Дрянь! Плачь! Рыдай!
Но она лишь омыла тело голыми ладонями, погладила свои плечи, грудь, что так невыносимо красиво смотрелась в моей смуглой ладони своей белой полнотой…
Черт!
Выдохнул и уткнулся лбом в стену, закрывая глаза и отводя взгляд от ширмы меж стен, где я рассчитывал с упоением наслаждаться моральными муками изнасилованной девчонки, познавшей ярость своего врага.
Плеск воды привлек мое внимание. Голодным зверем вновь припал в небольшой прорези меж камней, прилипая взглядом к обнаженной фигурке.
Она стояла ко мне спиной. Отчетливо были видны две половинки, на которых все еще виднелись отпечатки от моих пальцев, и я нервно поправил член в брюках.
Даже тело предавало.
Я хотел ее. Неважно как, я просто хотел вновь и вновь вколачивать ее проклятое стонущее тело в кровать, поднимая ворох перьев из растрепанных подушек! Жестко, властно, изучая грубыми пальцами каждый сгиб на ее коже, рисовать синяками по ее ребрам, и кусать до крови мягкие округлости.
Дрянь…
Ненавижу тебя, Тарн, ненавижу…
Пальцы трещали от боли, сжатые в кулаки, а я все смотрел, не отрываясь, за тем, как медленно она плывет к постели, как вынимает из ближайшего ящика простую сорочку длинной до пола и устраивается клубком на небольшой софе у камина.
Поджав ноги, она просто смотрит в огонь, а я вижу, как пляшут блики в ее глазах, а каменное бесчувственное лицо словно застыло. Умерло. На нем нет ни единой эмоции, только скорбь.
Даааа, так легче.
Грудь немного разжало, и я вдохнул, чувствуя запах пыли в узком проходе. Но даже сквозь этот тлен и грязь навязчивым шепотком в нос проник запах сирени, отправляя меня к воспоминаниям о сладко извивающемся женском теле в огромной смятой постели.
Я возненавидел ее еще больше, и в моей голове созрел план, как ее сломать.
Она должна подчиниться, должна ходить за мной чуть ли не на поводке, чтобы ничего не случилось. Никогда не узнает о своей власти надо мной, не воспользуется ею, прежде чем я ее…
Проклятие. Альба Тарн — мое проклятие. И я сломаю его в собственных пальцах.
До завтра, моя царица. Завтра первый день твоего кошмара.
Глава 12
Утро пришло с громким стуком в дверь.
Подпрыгнув, я прижала ладонь к груди, понимая, что уснула на софе и тело гудит от неудобной позы, противно заполняясь болью.
— Да!
— Доброго утра, госпожа, — Хаял открыл дверь, пропуская вперед юную девушку с чехлом в руках. — Рад, что вы уже проснулись. Надеюсь, ваш сон был крепок.
— Не все ли равно…
— Господин приглашает вас разделить с ним завтрак.
— Передайте ему, что я не голодна.
— Это не просьба, — многозначительно ответил он, и я кивнула.
Даже не сомневалась, что Ворон не оставит меня без своего присутствия, но начинать день с такой скорой встречи искренне не хотелось.
— Хорошо, я приду, как только приведу себя в порядок.
— У вас десять минут. Я отведу вас.
— Благодарю.
Демон!
Даже слуга обращается ко мне с нескрываемым пренебрежением, которого я не заслужила. Моя семья была верна королю и не совершила никакого преступления, не покорившись Ворону. Мы не изменники и не предатели, так почему я чувствую себя оплеванной?
— Госпожа?
— Да, будь добра, помоги мне надеть платье, — я хотела было направиться к шкафу, где лежали мои небогатые пожитки, но девушка меня остановила, протягивая серый чехол.
— Господин велел вам надеть это, — ее щеки смущенно полыхнули, и у меня не осталось сомнений в том, что наряд мне не понравится.
— Хорошо. Что ж, поможешь мне с ним?
— Непременно.
Он коротко присела в реверансе и опустила чехол на край постели, торопливо раскрывая его пола и вытаскивая наружу… нечто.
Сжав зубы, я подвила рассерженный рык и прикусила щеку изнутри, стараясь держать себя в руках. Кто бы сомневался.
На покрывале лежало нечто относительно похожее на платье, но столь открытое и откровенное, что ни один уважающий себя мужчина не позволил бы никому увидеть свою женщину в этом. Ни один, кроме Ворона.
Несколько минут спустя я смотрела на свое отражение и пыталась найти изъяны.
Нет, если он хочет выставить меня шлюхой, я ему это позволю, но только на моих условиях. Я сделаю все, чтобы каждый из придворных поверил в мою уверенность, чтобы каждый запомнил — меня не сломать откровенными платьями и унизительными взглядами. Это все мелочи, их можно пережить или превратить в достоинства.