Посторонних вокруг не наблюдалось. Дом Януса Корсака напоминал Собиславу собственный: такой же длинный четырёхэтажный муравейник, половина квартир которого не имела хозяев и давно не привлекала мародёров. У подъезда караулили два оперативника в непримечательных тёмных куртках. Собислав знал, что на самом деле их было больше: на крышах засели снайперы, а в ближайшем проулке стоял фургон. Подозреваемого ждали. Дежурившие оперативники кивнули Собиславу и отступили от двери. Её тут же открыл Лех, с удивительной для его могучей фигуры грацией юркнув вовнутрь подъезда.

— Не отсвечивать, — приказал полковник.

Получив в ответ кивок, Беляк последовал за Млотеком. В темноте было сложно что-либо различить. Квартира подпоручика Корсака находилась на втором этаже. Млотек поднялся по лестнице первым, держа пространство перед собой на прицеле укороченного автомата: у Гамбита могли быть вооружённые приспешники. Собислав, сжимая пистолет, двигался следом. Когда они поднялись на подъездную площадку, Лех аккуратно потянул ручку массивной двери, и та поддалась, будто хозяин и не собирался возвращаться домой.

Собислав предпочёл бы, чтобы квартиру штурмовал «Гром», но Яжловецки распорядился схватить подозреваемого лично, не привлекая ни внимания гражданских, ни ресурсов сторонних служб. Потому приходилось полагаться на опыт Млотека, заточенный на поиск растяжек, мин и засад. В темноте узкого коридора проступали очертания дверных проёмов. Лех подался вбок, проверяя открытую комнату, а Беляк двинулся в зал. Он достал из кармана плаща миниатюрный фонарь и, щёлкнув кнопкой, прорезал черноту помещения тонким, но мощным лучом. Во многом квартира агента Корсака напоминала ему собственную: такую же просторную и пустую. Свет фонаря прорезал потолок с трещинами и жёлтыми от потёков пятнами, вытянул на обозрение одинокий плафон со старомодной электрической лампой. Дальше следовали кресла, ковры, книжные полки — и все они стояли лишь для того, чтобы собирать слои пыли. Поскакав в дальний угол, световое пятно остановилось на ещё одном предмете мебели. Собислав, аккуратно двигаясь вдоль стены, вслушиваясь в собственное дыхание и в шорохи Млотека в соседней комнате, и держа наготове пистолет, медленно подобрался к шкафу. Тот был высокий, под два метра, и сделанный из чёрного дерева. Посередине проходила щель, разделявшая дверцы. Беляк, взявшись за округлую ручку, потянул её и посветил вовнутрь.

— Млотек! — позвал Беляк.

Автоматчик показался в дверном проёме, приблизился к командиру и заглянул в шкаф, посмотрев на подсвеченное полковником место. На пустой полке аккуратно пристроился крупных габаритов пистолет с чуть косой рамой с нижней стороны ствола и выпирающей из рукояти клавишей-предохранителем. Такие экземпляры встречались крайне редко, и последний в распоряжение Дефензивы попал от покойного замминистра Порлянского. Эти пистолеты стали визитной карточкой элитных подразделений Федерации, в том числе эмиссаров. На полке сотрудника контрразведки Бравой Вольности лежала «Гюрза».

В этот момент под потолком зажглась люстра. Вмиг отступила тьма, сохранявшая вокруг атмосферу склепа. Полковник Беляк и агент Млотек одновременно вскинули оружие в сторону коридора, где у входа в комнату стоял высокий блондин с узким змеиным лицом. Одна его рука медленно опускалась с выключателя на стене, другая сжимала направленный в сторону офицеров Ragun.

— Я не приглашал вас, пан Беляк.

— Тебя не задержали? — удивился Собислав. — В любом случае это конец. Я только что нашёл улику. Мы проведём экспертизу, но я уверен: именно из него убили моего информатора. Ты качественно внедрился в наши ряды, но я всё же поймал тебя, Гамбит.

Корсак внимательно смотрел на Собислава, не пытаясь ни сбежать, ни выстрелить. Наконец, он коротко усмехнулся, поднял пистолет дулом вверх и аккуратно опустил его на пол.

— Не станешь сопротивляться? — усомнился полковник. — Метаться, отрицать обвинения?

— Зачем? — в недоумении спросил подпоручик Корсак. — Не хочу давать вам повод к убийству, пока мы не поговорим. Ведь мы с вами дошли до кульминации, пан полковник. До самого конца. Мы оба шли к этому моменту, выполняя миссии, предназначенные только для нас.

Янус сделал несколько шагов в сторону Собислава, абсолютно безоружный, но уверенный в собственном превосходстве настолько, что в голову полковника начали закрадываться нехорошие подозрения.

— Я так давно хотел заглянуть вам в глаза, — продолжал Корсак, — чтобы увидеть, как триумф великого контрразведчика сменяется паникой. Если вы хотите закончить историю Гамбита здесь, я с удовольствием вам помогу. — Внезапно Янус посмотрел в сторону и кивнул: — Давай.

Осознание происходящего пришло слишком поздно. До того, как Собислав успел отреагировать, оперативник Млотек стремительным движением опустил разложенный приклад между лопаток полковника. Удар был сильным, но Беляк смог устоять. Однако навести пистолет на неожиданную цель он не успел: огромный кулак-кувалда предателя угодил точно в скулу и свалил офицера на пол. Опираясь о колени и локти, Собислав трясущейся рукой попытался дотянуться до выпавшего оружия, но тут же получил тяжёлым ботинком со стальным носком в живот и бок. После — несколько раз в рёбра до перелома. Беляк закричал от боли. Неспособный к сопротивлению, он распластался на медленно краснеющем ковре, смотря, как приближается к нему Корсак.

— Вы пришли сюда за Гамбитом, Собислав, — пробирался сквозь гул в голове его надменный голос, — но мы оба знаем, что настоящий Гамбит — это вы. И я вас раскрыл.

— Что… что ты несёшь, курва мачь? — Беляк сплюнул кровью.

— Не ругайтесь на языке, который никогда не был вам родным. Лех, приподними его.

Могучая рука бывшего соратника схватила Собислава за воротник, будто уличного котёнка, и отшвырнула к шкафу. Беляк прислонился к нему спиной, превозмогая боль во всём теле, и, жмурясь, уставился в чёрную пустоту автоматного дула. Млотек, не шевелясь, держал его на прицеле, пока Корсак с поддельным сожалением осматривал попавшую в ловушку жертву.