— Черт. Итак... что ты думаешь?

— Вообще-то я его не смотрела, но одна из девушек сказала, что он ищет меня.

— Что-то вроде того. — В трубке воцаряется тишина. — Ты должна это посмотреть.

— Неа! Этот корабль давно уплыл. — Провожу пальцем ноги линию на песке.

— Знаешь, Ханна. Я не собираюсь лгать, даже я прослезилась, а ты знаешь, как я отношусь к этому ублюдку.

Я закатываю глаза.

— Я просто не понимаю, почему он делает это после всего этого времени. Зачем?

— Кто знает, он парень. У них отсутствует всякое чувство логики.

— Даже не знаю. — Наклонившись, пишу его имя на песке, прежде чем провести по нему рукой. Вытаскиваю из себя ненависть, которую научилась таить против него, потому что в жизни есть люди, которых нужно научиться ненавидеть просто потому, что это не так больно. — Это, наверное, какой-нибудь дурацкий пиар-ход.

— За твой счет? — Мэг фыркает. — Знаешь, не пойми меня неправильно, я думаю, что он мудак, но не до такой степени.

— Мы даже толком не знаем его.

— Это правда… — говорит она сквозь зевок.

— Ложись спать.

— Ты обещаешь, что будешь в порядке?

— Да. — Я киваю, хотя она не могла меня видеть.

— Я скучаю по тебе, Ханна-банана.

— Я тоже по тебе скучаю, — говорю я, улыбаясь.

Каким-то образом я добралась до дома, не посмотрев это видео.

Я лЛегла на кровать, не прочитав ни одной статьи, но заснуть не могу. Время идет. Час ночи. Два часа ночи.

Расхаживаю по комнате.

Открываю дверь на балкон и прислушиваюсь к шуму прибоя.

Смотрю на восход солнца над океаном, вспоминая, как Ной сказал мне, что у нас много возможностей увидеть восход. И в этот момент я понимаю, что, как бы далеко ни бежала, мне не уйти от восхода солнца. У меня всегда будет одна вещь, которая напомнит мне о том, что я чувствовала, когда верила, что Ной любит меня.

Люди на тротуаре останавливаются и фотографируют, когда я прохожу мимо. Я просто продолжаю идти с телефоном, прижатым к уху, пока бабушка ругает меня за видео, которое я выложил.

— Мальчик, ты совсем сошел с ума.

Я не могу удержаться от смеха, потому что она звучит слишком серьезно.

— Ба, со мной все в порядке, — пообещал я, пока открываются стеклянные двери с логотипом «Кэпстоун Рекордс».

— На ее месте я бы взбесилась. Просить всю интрасеть найти ее.

— Интернет, бабушка.

— Да без разницы, я была бы злее трехногой собаки в течку. — Улыбаясь, нажимаю кнопку лифта. — Никакой личной жизни. Благослови ее душу, если ты найдешь ее, скажи ей, что я велела дать тебе подзатыльник, слышишь?

— Я обязательно это сделаю, я ведь мазохист и все такое.

— Мне не нужно ничего знать об этих дьявольских делах.

Закатываю глаза.

— Послушай, мне нужно поговорить с Деброй о туре, но я позвоню тебе позже, хорошо?

— Хорошо. Но знаешь, ты должен был просто послать ей розы и шоколад. Это настоящая романтика. Охотишься за ней, как будто ты проклятая ищейка Эдгара Гувера.

— Хорошо, ба. Люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, хулиган.

Через два часа после того, как я выложил это видео, три человека, которые работали с Ханной, прислали мне сообщение. Не буду врать, я улыбнулся, когда узнал, что она в Австралии — так далеко от Рокфорда, как только возможно.

Двери лифта открываются, и я выхожу, направляясь по коридору к офису в конце. Стучу в дверь и заглядываю внутрь. Дебра сидит за массивным письменным столом красного дерева, прижав телефон к уху. Она поднимает на меня взгляд и машет, прежде чем пригладить рукой свой серый костюм.

— Все в порядке, Джордж. Все хорошо. Мы попросим отдел авторских прав проверить права и свяжемся с юристами. Перестань волноваться! — Дебра швыряет трубку на телефонную базу и вздыхает. — С каких пор мужчины стали такими дивами? Что ты хотел? — Она даже не смотрит на меня, хватает стопку бумаг и начинает их листать.

— Я... — Потираю рукой затылок. — Мне нужен небольшой перерыв.

Она смеется, продолжая листать бумаги.

— Очень смешно.

— Всего три выходных дня.

Дебра закрывает глаза с раздраженным стоном. Хлопает рукой по бумагам, прежде чем поднять взгляд на меня с одной из своих фирменных фальшивых улыбок.