Дворец Топкапы. Покои Бельгин Султан.

Она весь этот день и большую часть вечера провела в обществе Мехмета и, надо сказать, была очень этому рада, но все же тайком переживала из-за произошедшей ссоры с Орханом. Мысли ее постоянно возвращались к нему и тому разговору в саду, полные смешанных чувств. Уже возвращаясь от Мехмета, Айнур Султан решила перед сном заглянуть к своей валиде и застала ее в приподнятом расположении духа.

– Повелитель написал, что перемирие с испанцами заключено и что он, наконец, возвращается, – с облегчением и радостью в голосе объяснила причину своего состояния Бельгин Султан, когда дочь спросила об этом. – Хвала Аллаху, совсем скоро он будет здесь! Даже через меньший срок, чем мы все полагали.

– Это прекрасная новость, – улыбнулась Айнур Султан, чтобы не портить ей настроение, а сама внутренне напряглась.

Ведь по возвращении отец наверняка поднимет вопрос об ее замужестве, и ей придется, как и ее сестре, против своей воли выйти замуж за много более взрослого и чужого мужчину. От одной только мысли об этом все ее внутренности сжались в тугой ком.

– Где ты пропадала весь день, милая? – отвлекла ее Бельгин Султан от неприятных мыслей.

– Мы с Мехметом долго гуляли в саду, а после были у него в покоях – читали, разговаривали. Я только что от него.

Бельгин Султан солнечно улыбнулась и, погладив сидящую рядом дочь по белокожей щеке, взяла ее за руку.

– Как славно, что вы снова поладили! У меня словно камень с души упал, Айнур. Будьте всегда такими же дружными. О большем я и не мечтаю.

– Да, матушка.

– Ты, значит, не слышала о том, что у нас в гареме творится? – уже спустя время, когда они перебрались за столик и лакомились фруктами с шербетом, с намеком спросила Бельгин Султан.

– Нет, а что случилось?

Узнав о том, что гарему, оказывается, задержали жалованье, а Афсун Султан в обход Фатьмы Султан пообещала выплатить его из личных сбережений, да еще осыпать наложниц подарками, Айнур Султан крайне изумилась. Из-за того, что она чувствовала извечное неодобрение и тайную зависть Афсун Султан, девушка ее недолюбливала. Да и в последнее время – после того, как мать Орхана застала их в объятиях друг друга и сочла это недопустимым – их отношения еще больше накалились.

– Возможно ли, чтобы она давала такие обещания? Будто это она гаремом правит…

– Вот и я очень удивилась, когда обо всем узнала, – кивнула Бельгин Султан, и бриллианты в ее короне ослепительно сверкнули. – Зря это она. Повелитель, когда вернется, будет ею очень недоволен. Ты же знаешь, как он уважает Фатьму Султан. Твой отец не позволит унижать свою сестру таким образом. Видит Аллах, Афсун еще поплатится за свою наглость.

– Любопытно, как Фатьма Султан отреагировала.

– Она была очень возмущена и вызвала Афсун к себе, чтобы потребовать у нее взять свои слова обратно, но та отказалась.

– А откуда вы знаете обо всем этом, матушка?

– Айнель приходила. Она говорит, Фатьма Султан очень огорчена сегодняшними событиями. Даже попросила свою племянницу уехать и оставить ее одну. Уж не знаю, что она собирается делать в таком-то положении… Но, думаю, так просто она не сдастся.

– Сомневаюсь, что Фатьме Султан удастся заткнуть за пояс Афсун Султан до вмешательства отца, – с сомнением протянула Айнур Султан. – Тетушка не из тех, кто готов на все, чтобы сохранить свою власть, а Афсун Султан не из тех, кто легко сдается. Думается мне, это еще только начало наших проблем…

– Наших? – удивленно переспросила Бельгин Султан. – Нет, Айнур. Мы ко всему этому отношения не имеем и впредь будем держаться как можно дальше. Гнев повелителя затронет всех тех, кто окажется вовлеченным в этот конфликт, а я не хочу оказаться в их числе. И тебе не стоит.

Дворец Топкапы. Покои Айнур Султан.

– Возможно, вы хотите перед сном сходить в хамам, госпожа?

– Нет, Алиме, не нужно, – ответила своей служанке Айнур Султан, входя в ее сопровождении в личные покои. – Я…

Султанша замерла и осеклась, увидев вальяжно восседающего на тахте шехзаде Орхана, темный взгляд которого впился в нее. Лишь на мгновение Айнур Султан позволила собственным чувствам проступить на лице: изумление, облегчение, волнение. Но затем она их поспешно спрятала и, приняв прохладный вид, обернулась на Алиме-хатун, которая тоже замерла у порога вместе с ней.

– Ступай. Я позже позову тебя.

Поклонившись, служанка оставила их наедине. Айнур Султан снова повернулась к брату и, сохраняя внешнее спокойствие – даже хладнокровие – спросила:

– Что ты здесь делаешь, Орхан?

– Жду твоего возвращения, надо полагать, – также спокойно ответил ей шехзаде. – Неужели вечер был настолько увлекательным, раз ты вернулась к себе только сейчас?

В его голосе явственно сквозила ревность, как и изрядная доля сарказма. Он всегда использовал его, когда злился или пытался кого-то задеть. Отвернувшись от брата, Айнур Султан подошла к своему большому зеркалу, охватывающему ее во весь рост, и стала снимать с себя драгоценности. Сняв с шеи серебряную цепочку с бриллиантовым кулоном в виде серпа полумесяца, она невозмутимо направилась к одному из настенных шкафов, открыла его и убрала кулон в стоящую на полочке шкатулку с драгоценностями. И только после этого, испытывая его терпение, ответила: