Минуло больше пятнадцати лет, и время, считающееся хорошим лекарем, действительно ее исцелило. Конечно, о прошлой жизни султанша вспоминала с грустью, но тоска и скорбь перестали терзать ее. Михримах Султан больше не жила слезами, воспоминаниями и сожалениями, как в первые годы своего вдовства. Она смогла вернуть себе душевный покой, обретя его в любви к сыну и в помощи тем, кто в этом нуждался.

В Эрзуруме они жили без особого достатка, но по дружбе им помогала Эсма Султан – дочь падишаха и жена великого визиря, что подразумевало под собой имеющиеся у нее необъятные возможности и, конечно, бесчисленное богатство. Малую часть из присланного ею золота Михримах Султан тратила на скромное обустройство их с сыном жизни в усадьбе, а все остальное жертвовала на благо провинции, помогая нуждающимся, и даже спонсировала строительство мечети. Об ее доброте прознал народ и почитал ее, называя своей благодетельницей.

Ей нравилась жизнь в Эрзуруме, несмотря на ее относительную бедность, но сын вырос и жаждал начать самостоятельную жизнь. К счастью, ему повезло родиться в семье султанши династии, и султанзаде Мехмет имел неплохие возможности для самореализации. Понимая, что ей придется отпустить его, Михримах Султан самоотверженно предложила ему оставить Эрзурум и вернуться в столицу, чтобы он смог предстать перед султаном Баязидом, ее двоюродным братом, и получить от него назначение.

Когда-то султанше казалось, что она никогда не вернется в тот ад. В то место, где она страдала и мучилась в несчастливом браке, где без всяких объяснений обезглавили ее любимого мужа и где заставили пережить огромное горе – остаться вдовой в столь юном возрасте, да еще с ребенком под сердцем. Михримах Султан до умопомрачения боялась оказаться там снова, но ради сына готова была на все и даже самой броситься в это адское пламя. И вот теперь они, преодолев долгий и утомительный путь, неслись в карете по улицам Стамбула, направляясь во дворец Эсмы Султан, обещавшей принять их у себя.

Еще издалека увидев в окошке кареты знакомый ей дворец, Михримах Султан почувствовала волнительный трепет в груди. Она с улыбкой смотрела на него, медленно приближающийся и растущий в размерах, и радость пела у нее в душе в предчувствии скорой встречи с дорогим ей человеком. Гюльшан-калфа, которая до сих пор не оставила свою госпожу, сидела в карете на противоположной стороне и заметно беспокоилась. Она помнила, как тяжело Михримах Султан пережила казнь мужа, и боялась, что по возвращении в Стамбул и ее боль вернется.

По всему сегодня их не ждали, потому что когда Михримах Султан, оперевшись на руку подоспевшего сына, выбралась из кареты, то на крыльце было пусто. На женщине было темно-серое дорожное платье закрытого кроя. Поверх него трепетал на ветру черный плащ подобно серому платку, покрывающему ее голову. Из украшений лишь кольцо с лунным камнем в обрамлении крохотных бриллиантов сверкало на ее руке, напоминая о былой роскошной жизни жены великого визиря. Выглядела султанша совсем не по статусу, а как бедная родственница, в надежде на лучшую жизнь заявившаяся в гости к богатой семье.

– Надеюсь, наш приезд не станет головной болью для султанши, – сдержанно заметил Мехмет, тоже одетый просто – как прислуга, а не султанзаде. – Возможно, было бы лучше поехать в Топкапы?

– Мы там никого не знаем, сынок, – покачала головой Михримах Султан с извиняющейся улыбкой. – Здесь многое изменилось с тех пор, как я уехала. Будь во дворце повелитель, можно было бы, но его нет. Я могу податься только к Эсме – единственному человеку, которого знаю так хорошо, что могу быть уверена: для нее мы никогда не будем обузой.

– Что же, как скажете, – кивнув, юноша подозвал к себе охранника, который караулил у дверей. – Сообщите султанше, что приехали Михримах Султан и ее сын султанзаде Мехмет.

– Нам было велено, если вы приедете раньше ожидаемого, сразу же проводить вас во дворец, – ответил охранник и, поклонившись, повернулся спиной, видимо, намеренный их проводить.

Переглянувшись с сыном, Михримах Султан вместе с ним и Гюльшан-калфой последовала за слугой. Волнуясь, она вошла в просторный и светлый холл, который был обставлен в соответствии с изысканным и тонким вкусом хозяйки дворца, и увидела ее саму.

В это утро Эсма Султан занималась обычными делами – раздавала слугам приказы, готовя дворец к приезду гостей и в частности к сегодняшнему ужину с семьей старшей дочери своего мужа – Сельминаз-хатун. Та тоже жила в столице – Давуд-паша, не желая с ней расставаться, пристроил зятя при дворе – и часто приезжала с мужем Искандером-пашой и детьми в гости.

Эсма Султан царственно сидела на тахте у окна в красивом платье цвета золота, и также золотые украшения богато на ней переливались. Она обсуждала с Фидан-хатун предстоящие дела относительно ужина. Посмотрев в сторону открывшихся дверей, она ожидала увидеть слуг. Но глазам своим не поверила, когда им предстала невысокая худенькая женщина в скромном облачении, которую она сразу же узнала.

– Михримах?.. – султанша в потрясении округлила глаза и, поспешно поднявшись, направилась к улыбающейся подруге. Та сняла с головы платок, явив собранные в простоватую прическу светлые волосы. – Аллах, это действительно ты! – все еще не веря в происходящее, Эсма Султан со слезами на глазах обняла ее.

Обычно прохладный взгляд Мехмета потеплел, пока он наблюдал за их трогательной встречей.

– Здравствуй, Эсма! – растроганная Михримах Султан выпустила подругу из объятий и, тоже сдерживая слезы, вгляделась в ее изменившееся с годами лицо. – Время тебя ничуть не испортило. Ты только краше стала, хвала Аллаху.