«Какую работу решила дать ей хозяйка дома?»

Юлька еле сдержалась, чтобы сразу не расспросить о работе.

«Может она собирается ее отправить на работу в другое место, к друзьям, например, или … Поживем, увидим, ни к чему мучиться вопросами» – оборвала себя Юлька.

Стол был накрыт только на двоих. И Юлька нерешительно остановилась.

– Садись, это твое место за столом, – позвала ее Мария Игнатьевна. – Уже все поужинали, я решила составить тебе копанию, или наоборот, но какая разница? Работать ты будешь ночью, и надеюсь, что ты вложишь в свою работу всю душу и сердце, – загадочно проговорила она.

Юльке не терпелось спросить, что это за работа. Она уже начала волноваться, подойдет ли эта работа ей. Неясные и опасные мысли завертелись в голове. Но Юлька пересилила себя и спокойно продолжала ужинать.

– Ты даже не интересуешься, что за работу я тебе приготовила?

– Я жду, когда вы сами обо всем скажете, или покажете. А спокойна я потому, что с любой работой могу справиться, лишь бы она не расходилась с моими жизненными принципами, с моей моралью и совестью. А в этом, достойном уважения, доме я уверенна, плохую работу мне не предложат.

Мария Игнатьевна с улыбкой посмотрела на Юльку и ничего ей не ответила, а про себя подумала:

«Очень молода, но что-то в ней есть. Интересно, она так наивна или хитра, что на ее лице ни капли беспокойства или хотя бы любопытства. Спокойный, открытый взгляд, ни тени лукавства. Посмотрим, посмотрим, время покажет, настолько ли она проста, как кажется»

А Юлька заметила ее взгляд, но старалась ни о чем не думать, чтобы не высказать своего беспокойства.

После ужина хозяйка, не задерживаясь за столом, встала и коротко бросила Юльке:

– Пошли!

И Юлька, тоже молча, последовала за ней. По лестнице поднялись на второй этаж. Юлькина комната была сразу же за поворотом в коридор от лестницы. Но Мария Игнатьевна прошла ее и, пройдя до конца коридора, где по бокам были двери в комнаты, повернула направо, и зашла в первую дверь, оставив ее открытой. В комнате был полумрак, настольная электрическая лампа с розовым абажуром освещала небольшую, но необычно обставленную комнату. Мебель в этой комнате была вся маленькой. Необычно маленький шифоньер, стол, стулья, маленькие кресла, шкаф с игрушками. Игрушки стояли везде, на столе, на шифоньере, на полках. Только большой диван выглядел в этой комнате неуклюжим великаном. И тут Юлька увидела детскую кроватку, она стояла возле стенки и поэтому не сразу бросилась в глаза. Сердце у Юльки рванулось к горлу, а потом бешено забилось. И чтобы взять себя в руки, Юлька посмотрела на хозяйку дома, которая тихо говорила с молодой женщиной. О чем они говорили, она не слышала, да если бы и слышала, все равно ничего бы не поняла, потому что все в ней требовало подойти к кроватке, где спал малыш. И Юлька невольно подчинилась своему порыву, но женщина придержала ее за руку и что-то быстро стала ей объяснять. Юлька не поняла с ее слов ни одного слова. Она посмотрела на Марию Игнатьевну.

– Юстина сказала, что не надо девочку трогать, она только заснула. Ребенок болен, ей лучше подольше спать.

– Это девочка? Она больна? Чем она больна? – в волнении проговорила Юлька.

– Ничего страшного, не бойся Юленька, у нее болезнь не заразная. Доктор говорит, что так бывает, если ребенок остается без матери.

Юлька обессилено прошла к дивану и села на него.

– А где ее мать, что с ней случилось, почему она не со своей девочкой? – стараясь подавить волнение, проговорила Юлька, но голос выдавал ее.

Мария Игнатьевна что-то сказала Юстине, и та вышла. Потом она подошла к дивану и села рядом с Юлькой.

– Девочка потеряла свою мать при рождении, а потом у нее была кормилица, но так уж вышло, что и с кормилицей ей пришлось расстаться. И ребенок сильно скучает. Она не признает никого, и даже меня, свою родную бабушку. Ты будешь с ней ночью, а днем ты будешь отдыхать, с ней будет Юстина. Целые сутки быть с больным ребенком очень трудно. Юстину ночью подменяла я. Девочка очень неспокойно спит. Если тебе что-то понадобится, то ты знаешь, где кухня, а здесь есть водичка, молочко, но она его не пьет.

– Можно я посмотрю ребенка? – поднялась Юлька.

– Конечно, посмотри, но не разбуди ее, а то тогда до утра не уложишь.

И Мария Игнатьевна вместе с Юлькой подошли к детской кроватке. Юлька боялась глянуть на личико малышки. Она смотрела на пуховое одеяльце, на маленькие ручки, раскинутые во сне, потом перевела взгляд на подушку, на которой спала девочка и, наконец, посмотрела на личико ребенка. И невольный стон вырвался из ее губ. Это была Танюшка, но личико было бледным и худым, толи при свете лампы показалось Юльке или на самом деле, ребенок был сильно болен. Слезы любви и жалости навернулись на глаза у Юльки. Она схватилась за кроватку, и чтобы не закричать, закусила губу.

– Мне тоже очень больно смотреть на свою внучку, – проговорила Мария Игнатьевна, заметив Юлькино волнение.

– Я помогу тебе, солнышко мое! – прошептала Юлька.

Но Мария Игнатьевна услышала и растроганно пообещала:

– Если ты спасешь мою внучку, то проси у меня, что хочешь, я тебя отблагодарю.

Юлька ничего не ответила. И Мария Игнатьевна, пожелав спокойной ночи, вышла.

Юлька взяла детский стульчик и села возле кроватки.

«Я нашла тебя, девочка моя. О, Боже, благодарю тебя, ты дал мне еще один шанс! И я постараюсь им воспользоваться».