– Сейчас, сейчас, – проговорил старик и включил свет. И комната наполнилась мягким дневным светом. И Юлька сразу увидела старика. Уродливый горб торчал на спине, как бы пригибая своей тяжестью спину к земле. Клок волос, торчащих в разные стороны обрамлял высокий лоб и широкие скулы с волевым подбородком. Пронзительные, внимательные глаза смотрели на Юльку, изучая ее реакцию, на свою внешность. Большущий с горбинкой нос свисал над верхней губой. Казалось, на носу тоже сидит горб и давит его.

Юлька растерялась, она никогда не видела такого уродства, и ей было жаль старика и неудобно от того, что она была здоровой и красивой, что у нее не было горба. И от этого сравнения себя с горбуном, Юлька даже попятилась назад. Старик заметил ее смущение, усмехнулся:

– Не нравлюсь? Я сам себе не нравлюсь, но это не мешает мне жить и даже иногда гордиться собой, – скрипуче проговорил он. – Люди ко всему привыкают, а к чужому уродству тем более. Это к своему уродству нельзя привыкнуть. Не смущайся, проходи, ты уже месяц здесь, и я хотел с тобой познакомиться поближе.

Юлька посмотрела на старика:

– Вас Антонио зовут?

– Можно просто Антон, как зовут меня все обитатели этого дома.

«На Антона он совсем не смахивает. Скорее всего, дед Антон. Сколько же ему лет?» – промелькнуло у Юльки в голове. – «Говорит по-французски чисто, без акцента. Кто он? Француз или итальянец? Непонятно».

Она прошла в большую комнату, сплошь заставленную цветами. Тут были розы, различных сортов, и плетущиеся по стенам, по подставкам, фиалки, хризантемы и много, много различных видов. Большие кадки с цветами и маленькие горшочки, это был сад, цветочная галерея или цветочная теплица, как хочешь, так и назови. Юлька шла от одного цветка к другому и удивлялась.

– Это так красиво! Так здорово! Просто нет слов описать вашу коллекцию цветов.

– Нравится? Вот и хорошо, я срежу тебе несколько в комнату. Когда я занят своей работой, я забываю о своем уродстве.

Говорил дед Антон, срезая для Юльки большие белые ромашки.

– Эти цветы напоминают мне Россию, я когда-то давно был В России. Там целые поля ромашек, но там они маленькие, а у меня большие с ладонь. – и Антон растопырил пальцы. И Юлька увидела красивые мужские руки нестарого человека. Они не были похожи на руки человека, который возиться в земле. Эти руки были ухожены, с ровно обрезанными ногтями, без заусениц от мозолей, какие бывают у людей, работающих с землей.

– Что тебя так удивило? – заметив Юлькин взгляд, спросил дед Антон.

– Ваши руки, они такие красивые и… – Юлька замялась, не зная, как объяснить свое удивление.

– Я понял, – перебил ее дед Антон. – Тебя смутили мои руки. Да, я очень берегу их, это единственное, что у меня есть красивое в моем теле. Я никогда не работаю без перчаток, и всегда после работы, ухаживаю за ними. Смазываю различными кремами, обрабатываю ногти. В этом нет ничего удивительного. Будешь уходить, возьмешь этот букет.

И дед положил букет на столик, и отошел от Юльки. И ей показалось, что он на ее рассердился. И она стояла растерянная, не зная, как продолжить разговор.

– Ты ко мне зашла просто так или у тебя есть дело?

– Ах, да я совсем забыла, я просто хотела поговорить об этом замке, где я живу. Мне интересно узнать, кто в нем жил раньше. Говорят, в таких домах есть подземелье. Это правда? Вы ведь здесь живете давно, и вас должны были заинтересовать все эти слухи, о подземелье, о приведении.

Дед повернулся к Юльке и внимательно посмотрел на нее.

– В этом доме есть все, и подземелье, и приведение, но тебе в это соваться не советую. Чем дальше ты будешь от всего того, тем здоровей будешь.

– Я бы рада быть дальше, да ко мне в комнату с первых же дней наведался призрак. Но только странно то, что он оказался во плоти, и голос у него был живого мужчины, – Юлька перевела дух.

Дед Антон стоял, молча, спрятав руки за спину. Оттого он казался еще и безруким. И без содрогания на него нельзя было смотреть, и Юлька старалась смотреть мимо него.

– Это была жестокая шутка, – наконец проговорил он. – Над людьми всегда кто-нибудь шутит, и шутит по-разному. Над тобой пошутили так, чтобы тебя напугать. И я вижу, достигли результата, ты боишься. Верно?

Вновь усмехнулся он.

– Вы правы, нет ничего приятного, когда ночью к тебе в комнату входят непрошено, да еще в черной одежде. Я испугалась, но не настолько, чтобы не соображать, шутка это или злой умысел.

– Вот мой совет, – приблизился к Юльке дед Антон, и посмотрел на нее долгим пронизывающим душу взглядом. – Вот мой совет, держись подальше от всего, чтобы не происходило в доме. Твое дело ребенок, и я вижу, скоро будет второй, так вот, береги своих детей, не подвергай их риску. Умерь свое любопытство, и никому не говори, что ты была в кабинете.