— Не знаю, — честно ответил шаман.

Дорога свернула за каменный уступ, и Тайё затормозил.

— На выход. Спрячьтесь, я за вами вернусь.

Парни выскочили из машины и нырнули в темноту у скалы. Машина рванула прочь за мгновение до того, как показалась погоня.

«Вот это мужчина!» — восхищенно воскликнула сущность в голове Гая. Он ничего не ответил, только сжал челюсти.

Дорога еще какое-то время была прямой, поэтому Тайё удалось оторваться на какое-то время. Чутье не подвело его: вскоре был такой-же резкий поворот, за которым Тайё на ходу выпрыгнул из машины и закатился в овраг у обочины, который, к счастью, не оказался обрывом. Машина еще какое-то время неслась вперед, а за ней и преследователи.

Потирая ушибы и слегка прихрамывая, Тайё выбрался на дорогу, перешел на другую сторону и насколько мог быстро пошел к товарищам, скрываясь в тени скалы. Добрел он до них скорее, чем ожидал, потому что парни шли ему навстречу.

— Я понял, куда нам идти, — Сказал Илай.

Они уже спустились в овраг, когда сверху послышался шум проезжающего автомобиля. Парни замерли, но машина не остановилась, и они облегченно вздохнули.

Илай призвал духа-светляка размером с яблоко, чтобы хоть немного осветить дорогу.

— То есть ты мог такое сделать в подвале? — возмущенно спросил Тайё. — Мог и молчал?

— Я просто экономил силы! Откуда мне было знать, сколько мы там проторчим? Нам надо найти реку.

— Там, — Тайё махнул рукой вправо. — Я чую там воду.

Прежде чем они вышли на каменистый берег и нашли дряхлый навесной мост, им пришлось продираться сквозь заросли колючих кустарников. Через часа два или три они наконец-то вышли на уступ.

— Там какие-то строения внизу, в долине, — после нескольких минут напряженного разглядывания сказал Тайё.

— Если мы на Дальних склонах, то здесь должны быть древние могильники, — ответил Илай. — А где-то рядом и поселение шаманов белого ворона.

Чтобы спуститься к склепам пришлось сделать небольшой крюк. Все, кроме Тайё, готовы были в любой момент упасть плашмя и лежать так до самого утра, но осознание того, что до безопасности им осталось совсем немного, придавало сил.

Сложно сказать, из уважения или все-таки из-за страха, но мимо могил шли молча и почти не дыша. Только миновав два высоких идола, что сторожили вход на кладбище со стороны селения, парни расслабились и чуть не бегом бросились к низеньким тесно сбитым домикам, а когда в темноте показались люди в светлой одежде, радостно закричали, чтобы привлечь внимание.

Их ни о чем не спрашивали, только объяснили, что в одном доме всех четверых уместить не смогут и пригласили кого куда. А они и не сопротивлялись — так сильно устали. Даже Гай чувствовал, что готов уснуть. Он лежал с закрытыми глазами и мерно дышал, прислушиваясь к звукам истекающей ночи. Волчий вой здесь было слышно особенно хорошо.

Тайё спал от силы два часа. С первыми лучами рассвета он тихо как мышь выбрался из постели, расправил одеяло, переоделся в свою одежду, сложил стопкой на одеяло льняные штаны и рубаху, поклонился деревянному идолу с вороньей головой в углу комнаты и вышел на улицу. Видок у него был тот еще: подранная одежда в кровавых разводах, лицо и руки в ссадинах.

Тайё поежился от холода, встряхнул плечами и уже собирался идти прочь, когда за спиной скрипнула дверь. К нему вышла высокая темноволосая шаманка. В тоненькие косы по обе стороны лица были вплетены белые перья. Она смотрела на него спокойно, без укора или вопроса, но он все равно сказал:

— Я должен идти.

— Должен, — согласилась она и протянула вещи.

Только теперь он увидел в ее руках темную куртку и черный заплечный мешок. Вопросительно посмотрел, мол, это и правда мне? Девушка улыбнулась, кивком подтверждая свои намерения.

Тайё надел легкую куртку. На удивление, она оказалась даже великовата. В сумке была вода, какое-то печенье, карта, компас и охотничий нож.

— Только возвращайся, — сказала шаманка, — тебя очень ждут.

Тайё кивнул и поклонился в знак благодарности, а потом двинулся к синеющим в рассветных лучах горам.

Кира видела сон. Светлый, теплый и такой желанный. Они гуляют всей семьей в парке. Ей снова совсем мало лет. Так мало, что папа все время несет ее на руках. Мама то и дело поправляет ей платьице и время от времени просит Тайё не убегать далеко. Кажется, какой-то праздник, все вокруг нарядные, в белых одеждах. Красные воздушные шарики летят к белым облакам. Сначала по одному, потом их становится все больше и больше, пока они не заполоняют собой все пространство над головой. Свет, просачиваясь через них, окрашивает все вокруг в бледно-розовый цвет, который становится всё насыщенней и в конце концов застит глаза красной пеленой. Фигуры вокруг становятся черными и даже отдаленно не похожими на прежних людей.

«Пап, где мама? Почему они с Тайё не возвращаются? Она бросила меня, потому что я плохо себя вела? Пап? Пап, где ты? Папочка! Почему вы меня оставили, пап?»

Теплая нежная рука касается щеки, вытирает слезы.

— Все хорошо, дорогая, я рядом, все хорошо, — говорит женский голос.

Этот голос добрый, но совсем не такой, как у мамы. И все равно это помогает успокоиться. Каждое прикосновение к лицу словно стирает красную пелену. Свет снова становится белым.

Кира открыла глаза. У ее изголовья сидела Селения и улыбалась ей, хотя у самой по щекам катились слезы.