Так что же ему делать с этим? Пойти поговорить с Брэмом? У него нет настроения выслушивать пресыщенные замечания и неприятные вопросы от слишком наблюдательного циника. Было бы хорошо поговорить с Фином, но Финеас Бромли сейчас где-то в Испании. И вместе с ним – продуманная стратегия и логика.

Когда Салливан поднял голову, то понял, что повернул на Брутон-стрит. Он натянул поводья и Ахилл остановился. Прямо слева от него, со строгими рядами окон, глядящими на улицу поверх методично разбитого розового сада, стоял Салливан-хаус. Вероятно, внутри он сможет найти несколько картин своей матери, но Уоринг никогда не войдет в эту парадную дверь – или в любое из двух дюжин окон. Ни за что на свете.

В действительности, сейчас, по всей вероятности, он находился так близко к этому дому впервые за много лет, или вообще в первый раз. Когда Салливан столкнулся с Данстоном по поводу пропавших картин, это произошло в Уорвикшире, в аббатстве Данстон. И все это происходило на улице.

Он спешился и повел Ахилла к началу подъездной аллеи. Точнее, остановился как раз там, где начиналась эта аллея. Долгое время он смотрел на темные окна. Внутри находились маркиз Данстон и маркиза, его робкая жена Маргарет. Оливер проживал в собственной резиденции, но у Данстона было еще двое отпрысков, кроме старшего, – еще один мальчик, Уолтер, и младшая дочь по имени Сьюзен.

Салливан медленно присел на корточки и подобрал с дорожки валяющийся камень. Он выпрямился, взвесив булыжник в руке. Это мелочно и глупо, и, вероятно, ниже его достоинства, но он все равно бросил камень. Изо всех сил.

С резким треском и негромким звоном разбилось стекло. Снова сев на Ахилла, Салливан подобрал поводья и наблюдал за тем, как одни за другим вспыхивают огни в окнах. Но его настроение от этого совсем не улучшилось. Мрачно покачав головой, он пустил Ахилла рысью и снова скрылся в темноте.

– Что, черт возьми, произошло с тобой? – спросил Брэм Джонс.

Салливан поднял глаза на друга, перестав седлать Ахилла.

– Прошу прощения?

Брэм указал на его лицо.

– Ты стал черно-синим. Надеюсь, это не новая мода. Выглядит ужасно.

Он почти забыл о том, что его избили. Неужели это случилось только вчера?

– Очевидно, я перешел границу, которую мне не следовало переходить, – сухо ответил Уоринг. – Что тебе нужно?

– Неужели друг не может просто заскочить на минутку, когда выпадает такой случай?

– Для тебя быть на ногах до десяти утра, Брэм, – это сам по себе необычный случай. – Потребовались огромные усилия, чтобы не вскочить на Ахилла и не поскакать в Чалси-хаус. Ему хотелось снова увидеть Изабель, и настойчивость этого желания удивляла и беспокоила его.

– Очень хорошо, ты подловил меня. Да, есть причина, по которой я здесь.

Салливан досчитал до пяти.

– И она заключается в…? – подтолкнул он.

Лорд Брэмуэлл бросил взгляд на оживленную деятельность в конюшне вокруг них.

– Ты на самом деле хочешь, чтобы я говорил о твоей привязанности к овцам прямо здесь, перед каждым…

– О, прекрати, – проворчал Салливан, услышав смешки со стороны своих подчиненных. – Тогда идем наружу.

Брэм первым вышел из конюшни. Когда они оказались вне пределов чьей-то слышимости, он остановился.

– Я хочу попросить тебя об услуге. На самом деле, о двух.

Салливан посмотрел на друга.

– Что за услуги?

– Во-первых, сегодня вечером я обедаю с Куэнсом. Позавтракай с ним.

Салливан нахмурился, страх стиснул его грудь.

– Почему? Что-то случилось с Фином?

– Нет. Но старший брат Фина чувствует себя не так хорошо, как мы смеем надеяться. По какой-то причине ты ему нравишься, так что тебе стоит навестить его. Бог свидетель, что Фин никогда не станет просить об этом, даже если узнает, так что это делаю я. Прошу тебя, я имею в виду.

Еще одна грань загадки, которую представлял собой Брэмуэлл Лаури Джонс. Он регулярно разбивал женские сердца, но состояние брата-инвалида его друга становилось поводом для действия. А сам-то он, размышлял Салливан, не далеко ушел, бросая камни в окна.

– Я пошлю записку, приглашая себя на поздний ленч с ним и Бет, – согласился он, продолжая хмуриться. – Насколько нехорошо он себя чувствует?

– Кашель и небольшая лихорадка, если верить Бет. Может быть, это ничего не значит, но, опять-таки, может что-то означать.

Салливан кивнул.

– Тогда что за вторая услуга?

– Не ходи в дом Фэрчайлда сегодня ночью.

Это удивило его.

– Именно ты сказал мне, что картина находится там, – выпалил он в ответ.

– Да, но в последний раз, когда ты забрался в чей-то дом, герцог едва не проделал в тебе дыру, а у Фэрчайлда характер еще хуже, а стреляет он лучше, чем Левонзи.