– В таком случае потрудитесь подыскать подходящую кандидатуру, выбор есть. С Чаплиным и его дружком Старцевым мы работать не собираемся.

Не понимая особенности момента, получившие на блюдечке власть эсеры принялись проводить в жизнь в Архангельске свои партийные установки. Рупором социалистов стала кооперативная газета «Возрождение Севера», где члены правительства и лично председатель Чайковский публиковали свои статьи.

На страницах издания появились революционные лозунги, направленные на продолжение революции, как будто власть была не в руках социалистов, а выражала интересы монархически настроенных кругов.

Не прошло и трех недель с прихода к власти правительства Чайковского, как в городе начала формироваться оппозиция.

Большевики, оставив агентуру среди моряков и рабочих Соломбалы, накапливали силы, агитировали против новой власти: «Мы вернемся и сбросим весь этот демократический сброд в море, а те, кто его поддерживал, пойдут под суд».

Правые, опираясь на офицерство, чиновников и купцов, открыто критиковали правительство и отказывались выполнять приказания министров-социалистов, так они называли членов Верховного Управления.

Офицеры, которые принимали непосредственное участие в перевороте, были потрясены тем, что привели к власти левые силы.

Напряжение быстро перешло в конфликт. Обе стороны не желали уступать, и на страницах газет разворачивались самые настоящие словесные баталии.

– «Пролетарии всех стран, объединяйтесь», «В борьбе обретешь ты право свое», – какая мерзость, – негодовал Чаплин, – чем все это отличается от диктатуры большевиков?

Герой и организатор переворота второго августа быстро понял, что стал жертвой обмана. Его, монархиста, изначально смущала принадлежность подавляющего большинства членов кабинета к партии социалистов-революционеров. Но в июле 1918 года эсеры выступили против большевиков, следовательно, за белое движение, и он добровольно уступил власть пришлому гражданскому правительству, как на этом настаивали дипломаты Антанты. Чаплин не имел выбора и других союзников.

Власть на Севере оказалась подарена эсерам.

Капитан второго ранга, совершенно не знакомый с особенностями внутрипартийной работы, понятия не имел о том, что для политиков прежде всего важны интересы своей партии, и только потом – всё остальное.

Разноголосица мнений в молодом государственном образовании, которым стала Северная область очень скоро привела к серьезному политическому кризису. В противостоянии столкнулись военные с их стремлением укротить на период боевых действий всяческие свободы, и представители демократических сил, которые искренне полагали, что свобода мнений – есть главное завоевание февральской революции и поступиться этим принципом нельзя ни при каких обстоятельствах.

В поисках поддержки Чаплин оправился в редакции правых газет. Там к своему удивлению встретил Евгения Петровича Семенова, журналиста из Петрограда, редактировавшего ранее популярное издание «Вечернее время». Кроме политического кредо Семенова, выступавшего после переворота второго августа с крайне правых позиций, о нем ничего в Архангельске не знали. Семенов перебрался в город на Северной Двине еще летом. От Чаплина, с которым он познакомился в Петрограде весной 1918 года, Семенов был в курсе о планах союзников и терпеливо дожидался переворота.

Местные жители не могли знать и о других делах Семенова. Весной 1918 года он вместе с приятелем, тоже журналистом, Антоном Оссендовским провел сделку с американцами, продав им за большую сумму документы о сотрудничестве большевиков с немцами в годы мировой войны. Их купил американский журналист Эдгар Сиссон. В историю эти бумаги и вошли под его именем. Семенов скромно остался в стороне.

Узнав еще некоторые факты из его биографии, жители были бы немало удивлены. Бывший народник Соломон Коган, в юности заподозренный в предательстве и сотрудничестве с полицией, постепенно превратился в журналиста самых правых взглядов. В Европе, где он проживал долгие годы, его читали под фамилиями Княжнин, Несвой и Семенов. Последний псевдоним в итоге оказался основным в его журналистской карьере. К фамилии он придумал себе и подходящее имя и отчество.

Среди друзей Евгения Петровича были известные литераторы, такие как Анатоль Франс. Но жизнь в Европе была скучна для авантюрного характера Семенова-Когана, и он вернулся в Россию. После революции, когда к власти пришли те, с кем он долгие годы жил в эмиграции, Семенов стал человеком крайне правых взглядов. Он разоблачал немецких шпионов, в том числе Ленина и Троцкого, сочувствовал донскому белоказачьему движению.

Вокруг издания, которое он редактировал в Архангельске, формировались недовольные социалистическим правительством. В газете публиковались статьи и заметки с нападками на Чайковского и социалистов, членов правительства. Эсеры отвечали на нападки в своих партийных газетах. Более того, нападали сами.

Все это читали горожане, удивлению которых не было предела. Баталия в прессе разгоралась по нарастающей.

Не удивительно, что Чаплин нашел в лице Семенова соратника. Но хлесткие филиппики на страницах газет были интересны только скучающей публике. Правительство Чайковского продолжало работать как ни в чем не бывало, активно огрызаясь с полос левых печатных изданий. Они были уверены в поддержке дипломатов Антанты и лично дуайена дипломатического корпуса американца Френсиса.

Архангельск проводил лето шумными гуляньями и военными парадами союзников. Северный фронт оформился, сражения локального характера превратились в привычные будни войны. С обеих сторон появились первые жертвы.