Сапрыкин глубоко задумался, внимательно сверяясь с картами.

– Почему именно на восток? – возразил Александропулос. – Там океан вперемешку с непроходимыми джунглями, кишащими всевозможным зверьем. Там его может не спасти даже оружие. Жара скоро станет совсем нестерпимой. Он же сварится заживо.

– Подполковник, поверьте, он может отправиться исключительно на восток, – голос Литвиненко был абсолютно спокоен. Некоторые догадки, которые пришли ему в голову совсем недавно, он не собирался озвучивать.

После некоторых раздумий все члены экспедиции пришли к выводу, что ученому, специалисту во многих областях, легче собрать воедино множество разнообразных факторов и прийти к правильному выводу.

Было решено устроить небольшой привал. В двух термоплитах (они к счастью работали, что вызвало неподдельную радость солдат, так как развести самый обычный костер в нынешних условиях повышенной влажности и жуткой жары даже таким подготовленным людям представлялось делом крайне утомительным) разогрели скромный обед: суп из местного подобия мидий, да отбивные из мяса беспалого каймана. От горячего чая было решено отказаться из-за пекла. Спасло благоразумно захваченное местное крепкое ледяное пиво – довольно противное на вкус, зато прекрасно утоляющее жажду и придающее сил. Академик уже успел убедиться, что многие привычные законы на Тихом Омуте действовать отказывались. Поэтому частенько приходилось отдавать предпочтение продуктам местного производства. Благо, нужные небольшие фабрики, производящие некоторые продукты, уже появились. Уилсон предложил виски, все отказались. Пожав могучими плечами, сержант влил изрядную дозу в свою луженую глотку и довольно осклабился.

Привал не занял много времени, и вскоре вертолет на всех парах мчался в восточном направлении. Туда, где царствовала жара, джунгли были местами абсолютно непроходимыми, а местность практически не изученной. Академик, понимал, что именно там, скорее всего, можно найти ответы на многие загадки, но даже он предпочитал не соваться в этот ад в одиночку. Сподвижников, желавших составить ему компанию, как-то не находилось.

Спустя некоторое время они обнаружили следы присутствия Олафссона в зарослях лиан-амфибий на мелководье. Вертолет пролетел не более двух с половиной часов, когда участников экспедиции заинтересовала огромная стая комаров-альбиносов, беспокойно мечущихся по направлению к юго-востоку. Покружив на высоте около трехсот метров, они обнаружили небольшое, неплохо сохранившееся поселение на участке суши и мелководья приличного размера. Лианы-амфибии почти скрыли его, но на этот раз оптика, хоть и давно устаревшая, помогла. Три восьмиэтажных и двадцать более мелких зданий стояли на твердой поверхности. Академик удивился такому количеству строений – ранее ему не приходилось встречать подобного их надводного скопления в данной местности. Сказать по правде, он бывал в этих краях совсем редко. Скоро стало ясно, что всю твердую поверхность суши покрывает засохшая грязь. Вода в этом месте почему-то уступила, не дойдя каких-то двухсот метров до поселения.

Литвиненко заметил довольно широкую полосу. Такую, как будто здесь тащили весьма объемистый груз. Сапрыкин посадил вертолет в некотором отдалении, чтобы не привлекать внимание. По всему было видно, что не так уж давно здесь ступала нога человека.

Следы привели к грязному прогулочному катеру, лежавшему на боку рядом с отмелью. Особенный цвет плавательного средства не оставлял сомнений, что судно принадлежит их базе. В катере лежали весла и инструменты. Кое-где виднелись остатки небогатого обеда: банка консервов и пара пустых бутылок пива.

К подполковнику при виде этого зрелища вернулось его обычное, хорошее настроение.

– Ну, Михаил Андреевич, вы меня сразили наповал. Признаюсь, до последнего мгновения сильно сомневался в правильности принятого нами решения.

Литвиненко подошел к подъезду одного из высоких зданий. Как оказалось, они были связаны между собой переходами.

– Его еще надо найти, уважаемый Александр Владимирович. Очень уж все это непонятно. Не знаю, что и думать. По всем признакам, Олафссона давно уже не должно быть в живых. Поиск, как я понимаю, будет не самым легким и безопасным делом.

– Отыщем, куда он теперь денется. – Сапрыкин излучал свой обычный оптимизм и сразу принялся отдавать приказы своим подчиненным. – Самсонов, отвечаешь за южный сектор; Цой, отправляешься на восток; Каннаваро, направляйся на запад. Сержант Александропулос координирует действия по рации и контролирует север. Действуйте осторожно, капитан Олафссон может быть опасен. Неизвестно еще, в каком состоянии находится его психика в данный момент. Все, выполнять!

Уилсон для похода выбрал УЗИ – скорострельный компактный автомат, точная копия древнего оружия. Сапрыкин ограничился таким же, как у Литвиненко, пистолетом Макарова. Академик свой ПМ доставать не стал, пробормотав:

– Все-таки, не думаю, что он будет оказывать сопротивление. Этот человек представляет опасность прежде всего для самого себя.

– Очень на это надеюсь, – небрежно ответил подполковник, не выказав особого удивления при виде кобуры с оружием на бедре ученого, – но, во-первых – не забывайте о местных неизученных тварях, а во-вторых – наш друг прихватил такую же игрушку, как у меня. И можете мне поверить, обращаться он с ней умеет лучше многих.

Поднеся к губам мегафон, Сапрыкин крикнул:

– Олафссон! Говорит подполковник! Соблюдайте спокойствие!!! – прогремел его многократно усиленный голос над джунглями. – С вами хочет побеседовать академик Литвиненко! Выходите!

Ответом на этот призыв была тишина, нарушаемая лишь всполохами ветра, да отдаленными криками встревоженных местных обитателей.

Академик оказался в полном смятении, такого поворота он никак не ожидал. Эхо от голоса военного набатом отзывалось в его голове. Зной стал совсем нестерпимым, по лицу ручьями стекал пот, голова ужасно болела.