Внутри меня все сжалось. Не стоило думать, что Соул ничего не поймет.

— Вы ведь знаете, что Наридия была совсем небольшой страной. Главная работа жреца — отвечать на вопросы, и ответ мог получить любой житель. Не только люди приходили в храм, но и жрецы постоянно разъезжали по стране, чтобы ответить на вопросы тех, кто по каким-то причинам не мог приехать в столицу.

— Королей у вас не было, жрецы заняты работой с населением. Я не пойму, как вы обходились без единого постоянного главы?

— Ну… в городах выборные мэры, у мэров штат помощников. Вне городов были главы деревень или сбор уважаемых старейшин. Их и не выбирали, это люди, которых и без того хорошо знают и признают за лидеров. Какие-то глобальные вопросы решались столичным мэром при поддержке жрецов.

— И это работало?

— Вполне.

— А кто тогда собирал налоги? Государственная казна за кем?

— Налогов у нас было немного, ничего, с чем бы не справились мэры. Казна при храме, но скорее потому, что столичный храм был самым основательным, защищенным и просторным зданием. Вы разве не забрали казну, когда завоевали столицу?

— Нет. Храм был полностью разрушен, и при его разборе ничего такого не нашли.

Хе-хе. Неужели до наступления жрецы все золото успели спрятать в подземном пещерном лабиринте? Больше просто негде.

У меня прямо настроение немного поднялось.

— Наридия самая необычная страна из всех, что были на континенте, — задумчиво произносит Соул. — Даже сейчас я уже подумал, что те, кто тебя признал, кинутся к тебе то ли спасать, то ли просто обнимать. Столько радости и обожания было в твою сторону и агрессии в мою, но всего один кивок твоей головы, и они отправились дальше, так тебя и не выдав. Безоговорочная вера, подчинение и любовь. И это к одной маленькой и, по ее словам, не самой сильной жрице. Далеко не у всех бывших правителей была такая безоговорочная единая любовь подданных. Возможно, вообще ни у кого. Ты ведь понимаешь, что если бы сейчас те, кто был в караване, взбунтовались или даже просто кинулись к тебе, была бы бойня? Они бы не выстояли перед имперским войском.

— Понимаю.

Судорожно вздохнула.

— Ты знаешь, какая страна для завоевания была самой трудной в моей карьере?

— Гвинтера, — сходу уверенно назвала я самое большое и сильное бывшее королевство континента. По размерам территорий Гвинтера почти не уступала тогда империи. Война шла очень долго и, как говорили, была очень изматывающей для обеих стран.

— Нет. Гвинтера — это долгое завоевание, интересное, со своими сложностями, но и правилами, понятной логикой и предсказуемыми людьми.

Соул замолчал.

— Наридия?

— Да. Если бы Наридии, как таковой, уже не существовало, как и ее культа, я бы уже давно убил тебя, Эль. Такая безоговорочная фанатичная преданность каждого человека, абсолютное отсутствие страха смерти и готовность умереть за свою страну не встречались мне нигде. Регулярной армии у вас не было. Серьезных крепостей на границе тоже. Вы ведь, я так понимаю, больше полагались на естественную защиту в виде цепочки труднопроходимых гор. Казалось бы, больших проблем нет — сделать магией прямой просторный проезд через горы, и объявляй власть империи, но нет. Эль, если бы вы не стали сопротивляться, того, что случилось, не было бы. Сценарий был бы почти тот же, что и с последними завоеванными странами.

— Мы не могли просто сдаться. Империя — оплот магов. Маги не принимают наш культ. Мы знали, что вы уничтожите жрецов, храмы, все наши традиции, заберете людей в рабство и разграбите страну.

— Но итог такой же есть, только страна еще и в крови утонула.

— Людей никто не заставлял единодушно вставать на защиту страны. Единого главы, который бы приказывал, что делать, нет. Жрецы и вовсе готовились принять бой только своими силами и наоборот просили простых людей не вмешиваться.

— И хорошо, что жрецов оказалось не так много, — Соул хмыкнул. — Но ладно. Прошлое лучше оставить в прошлом. Не советую пробовать связаться с соплеменниками или бежать без моего на то позволения. Не хочется убивать последнюю жрицу. Если будешь слушаться и четко исполнять все, что я говорю, у тебя все будет хорошо.

— Хорошо у меня уже ничего никогда не будет, — мрачно заметила я.

— В жизни много поворотов, Эль. Вчера ты была жрица, сегодня рабыня, но что будет завтра, точно не говорила даже ваша жрица-пророчица.

— Да причем здесь это? В Наридии было мое сердце. Ее люди — часть моей души, а жрецы — самые близкие, мы были семьей. Я не страдала от того, что стала сиротой, у меня были и добрые мудрые дедушки с бабушками, любящие сестры и братья, друзья, наставники. Я никогда не чувствовала себя нелюбимой или одинокой, получала всегда огромную заботу и внимание. И в одночасье потеряла всю свою большую семью.

Некоторое время едем молча. Генерал о чем-то задумался, а я погрузилась в пучину воспоминаний и своего личного горя. Стараюсь обычно просто не думать и не вспоминать, но встреча с людьми из Наридии разбередила и без того не заживающие раны.