Но тут остается только сделать вдох и окунуться в ледяную воду.

Однако я представить не могла, что сейчас будет. Что я увижу. Пока по просьбе секретаря прохожу к массивной черной двери. У Волкова все здесь сверхбрутально и солидно. Даже помощница не юная и милая, а женщина за сорок с умным карим взглядом.

– Можно?
– уточняю зачем-то.

– Да, проходи.

На лице хозяина кабинета ни тени улыбки. Я теряюсь на миг, не знаю, куда деть глаза. Быстро осматриваюсь.

Здесь тоже много черного - стол и шкаф, кожаные креслица для гостей и диваны со столиком из стекла. Серые только стены и потолок. А еще акварель в тонкой раме над столом - изображение головы волка.

– Спасибо, - отмираю, - мы можем поговорить?

На секунду Петр поджимает губы. Потом берет что-то со стола.

– Да, - твердо провозглашает он, - присаживайся и посмотри вот на это.

Слушаюсь и не зря. Потому что от информации на листке у меня бы точно подкосились ноги. Это…

– Анализ на отцовство?!

Хорошее начало беседы.

– Да, это именно он.

Из груди вырывается не то вздох, не то стон.

– Как ты мог сделать его тайно?!

– А почему ты все это время молчала?

Вопрос на вопрос.

– Я спросила первая.

– Сами вспомним детство?

Но я не могу ничего вспоминать. Эмоции захлестывают, и я понимаю, что просто тяну время. Мне неважно, кто там первый. Важнее, во что это теперь выльется.

– Сначала… - потираю виски.
– Сначала я не знала, где тебя искать. А в последний месяц… Я опасалась.

– А сейчас перестала?
– он спрашивает так, как будто это важно.

– Не до конца, - решаю не врать, - но я поняла, ты должен узнать.

– В этом плане наши мысли совпали.

Сглатываю с таким трудом, что даже хватаюсь за горло. Петр отходит в сторону. Уже скоро я вижу перед собой стакан воды. Цепляюсь пальцами за прохладное стекло. Делаю пару жадных глотков.

– Спасибо.

Хочется спросить, сказать очень много всего. В то же время от шока и нервов в голове вата.

– Не нужно бояться меня, Кира.

Фраза действует наоборот. Или это холодная вода… Или нервы. Но в итоге я вся принимаюсь мелко дрожать. Пальцы, коленки, губы. Еле успеваю поставить стакан на стол, пока не уронила.

Волков выругивается совсем не по-детски. Он подходит к своему рабочему месту и нажимает кнопку связи с приемной.

– Надежда Олеговна, сделайте травяной чай. Большую кружку.

Мои зубы лязгают друг о друга.

– Я… Я в порядке.

Петр кидает на меня гневный взгляд, значение которого я не понимаю.

– Может, начнешь говорить мне правду? Раз уж мы связаны на всю жизнь.

От его слов про связь перехватывает дыхание. Хочется знать, с сожалением ли он думает об этом? Но сейчас я не способна различать интонации.

– Это просто нервы…

Тут я не вру. Секретарь оперативно вносит белый чайник и чашку на подносе из металла. Делает это быстро, тихо и как-то деликатно что ли. Ни одного косого взгляда или вздоха. Петр сдержанно благодарит ее. Женщина уходит.

– Попей. Ты хотя бы согреешься.

Двигаюсь ближе к столу, беру чашку и делаю мелкий глоток. Щеки теплеют от горячей жидкости. И еще от стыда. Я ожидала, мужчина сейчас обрушит на меня свой гнев. А он отпаивает меня чаем с травами.

– Спасибо, - говорю через минуту.

Дрожь в теле проходит. Пальцы становятся теплыми. Но чай я еще пью, он очень вкусный. Бабушка заваривает подобный из трав, выращенных на даче.

– Не очень-то приятно, когда тебя считают монстром. А ты и повода не давал, - Волков рассуждает словно сам с собой.

– Извини, - морщусь, - но не будешь же ты спорить, что гораздо влиятельнее меня? Да еще Артема вырастил сам. И разговор тогда, в садике! Ты с уверенностью рассуждал, что сына должен растить мужчина! Не представляешь, что я тогда почувствовала.

Пытаюсь оправдаться или объясниться, сама не знаю. Лоб Петра пересекают морщины.

– Нужно уметь понимать контекст. Ты ведь бизнесвумен, Кира.

– Но я же не робот.

Глотаю вкусный напиток, словно ища в нем защиты.

– Вот и мне ничто человеческое не чуждо. Я остро захотел узнать правду. Окажись Ник не моим, не потребовался бы вообще никакой нервный разговор.

– Вероятно… - теперь я хмурю лоб.
– В этом направлении я не думала.

– Конечно, ведь ты знала верное направление! У женщин здесь преимущество - они знают, сколько родили детей. Могут полностью контролировать это. Нас же… ставят перед фактом.