– А ты догадливый! – змеиная улыбка изогнула сухие губы моего противника. – То, что ты видишь перед собой, является продуктом слияния забытых технологий и темной магии. Впрочем, хватит лишних слов. Скоро ты присоединишься к моей бесчисленной армии, – чудовище, на котором восседал торс старика, повел лапой в сторону висящих коконов. – Твои товарищи уже в стадии подготовки обращения. А знаешь, что ускоряет превращение? – старец снова ядовито засмеялся и продолжил. – Боль. Всем живым существам в коконах уже введена сыворотка, но лишь дикая яростная боль, ломающая нутро, способствует ее активации. Узри же!

На этих словах тело огромного паука изогнулось и вонзило острый длинный шип, находящийся на брюхе в ближайший кокон. Даже сквозь туго спеленатую оболочку до нас донесся душераздирающий крик, продолжавшийся несколько мгновений. Вдруг он сменился на стон и хрип. Внезапно длинные серебряные жвалы изнутри разорвали паутину и к нашему ужасу на меня посмотрели глаза Софитии! Только теперь ее полуобнаженное тело находилось по пояс на большом и безобразном паучьем торсе белоснежно-серебряного цвета.

– Аг-ха-гха-гха! – засмеялся старец, перемежая смех с кашлем. – Смотри же, Избранный! Как странно соединилась древняя магия с моим искусством! Пожалуй, я переберусь в это новое молодое тело. Старик уже изжил себя. Но сначала, проверим его в битве.

По незримому сигналу остальные пауки откатились назад, освобождая приличных размером площадку, на один конец которой спустилась по нити Измененная Софития, уставившаяся на меня стеклянными глазами. По другую сторону стояли мы с Лулу.

– Бейся со своей бывшей спутницей или умри, Избранный! – прошелестело сверху. – Впрочем, ты все равно умрешь. Побегай немножко, пока я испытываю новое тело.

Софития, которая до сего момента безвольно висела на паучином торсе, вдруг выпрямилась, и уставилась на меня. Ее взгляд, лишенный эмоций, не предвещал мне ничего хорошего.

– Лулу, будь наготове, но в схватку не лезь! – скомандовал я, выступая навстречу Измененной. – Я сам разберусь.

Я прекрасно отдавал себе отчет в том, что вступая в импровизированный ринг, я каждую секунду нахожусь под угрозой быть растерзанным полчищами подчиненных этого полубезумного старика. Я не собирался строить из себя героя, так как отлично понимал, что в случае малейшей ошибки моментально погибну, несмотря на всю свою избранность и магию. У меня оставалась призрачная надежда, благодаря которой я и решился на поединок.

Взглянув последний раз на потолок и на всякий случай, отметив положение главного заводилы, я перенес основное внимание на Софитию. Та, в отличие от меня не строила никаких планов, а только слепо следовала приказу своего нового господина, то есть сразу пыталась просто и незатейливо перерезать меня в прыжке острейшими лапами. В течение следующих десяти минут я только уворачивался и отпрыгивал от нее, не в силах не то, чтобы контратаковать, но даже перевести дух. В очередной раз отбив кулаком в золотой перчатке ее смертоносный выпад, я отпрыгнул назад и впервые за весь бой попытался достучаться до ее сознания:

– Софи! Очнись! Это я, Рич! Я знаю, ты меня слышишь!

В следующую секунду сталь ее стальной коготь со свистом прорезал мой кожаный нагрудник, оставив на моей груди кровавую полосу. Меня сразу же повело в сторону – значит, опасаться стоило не только остроты ее лезвий, но и смертельного яда. Я тут же отпрыгнул назад, почти упираясь в стену шипящих зрителей, кастуя на себя антияд и самоисцеление.

– А ты живуч, Избранный, – донеслось сверху, – но представление затянулось. Перейдем к заключительной части.

Софития, передвигаясь странной изломанной походкой отпрыгнула назад в центр ринга, и присела на задние лапы, вытянув перед собой и руки, и передние жвалы в странном молебном жесте. В следующий миг в меня ударил двойной белый луч, проморозивший землю на своем пути. Если бы я не перекатился в сторону, то моментально превратился в ледяную статую, как те пауки за моей спиной, вовремя не убравшиеся с пути.

– Софития! – громовым голосом вскричал я, впервые за все время, собираясь метнуть молот. – Ты клялась мне в верности! Ты обещала мне! Приди в себя!

Огромная серебристая паучиха вздрогнула и пошатнулась. Не веря своим глазам я опустил молот, надеясь на невозможное. Зря. В следующий миг в стремительном скачке огромная туша сбила меня с ног и острейшие жвалы нацелились в мою незащищенную грудь.

Сжав зубы, я ожидал быстрой смерти, но паучиха вдруг склонилась надо мной так, что я увидел перед собой широко раскрытые, полные боли и ужаса, глаза Софитии.

– Убей меня, Ричард! – прошептала она. – Я не могу контролировать себя. Прошу, избавь меня от мучений.