Никита с Катей стояли на платформе метро «Выхино» ожидая своих друзей. Был май месяц, отличное время, когда ещё и не жарко, но уже и не холодно. Великолепный солнечный день, когда тонкая куртка или свитер приходит на смену пальто или парке. Так что юноша и девушка были одеты почти по -летнему. Почти. Кожаные куртки, у одного и у другой, только у Никиты коричневый бомбер, а у Кати черная куртка, мотоциклетного типа. Синие просторные джинсы, клетчатые рубашки и кросовки дополняли наряд. На плече юноши болталась всегдашняя сумка с фотоаппаратом и планшетом.

Голубев с глубокомысленным видом провожал тёмно -синие или серые вагоны. Екатерина Русеева поглядывала на часы, иногда на своего спутника, выказывая некоторое нетерпение. Ожидание продлилось больше обычного.

– Кать, а тебе большие новые серые поезда нравятся, или старые синие? – задал новое светило культурологии непонятный вопрос.

– Серые, конечно, лучше. Кондиционеры есть. Наглядная карта имеется, лампочки горят, карта метро, всё очень удобно.

– Честно сказать, – принялся разглагольствовать Никита, – синие – более классичны, так сказать, московская традиция. А новые – они какие – то , – и о поморщился, – безликие, что ли.

Не то что бы Голубеву реально нравились синие вагоны, он просто хотел отвлечь девушку от вынужденного ожидания. И ничего менее глупого придумать пока не смог.

– Точно, Катя, – ввернул свою фразу внезапно появившийся Илья, – в серых удобнее.

С Ильёй Полуяновым они познакомились в прошлом году, когда вместе искали Библиотеку Ивана Грозного, и тех, кто её украл. Это был высоченный молодой человек, по увлечению -историк реконструктор, теперь тоже учившийся в их любимом МОСГУ. С ним пришла и его девушка, Ирина Цветкова. Одеты были оба почти по-летнему, джинсы, кроссовки и ветровки. Илья даже побрился ради такого случая, Ира не забыла про красную косынку на голове с именем Мао Цзе -Дуна.

–Док когда к нам присоединиться? – спросил он.

– Привет Катя, – поздоровалась с Русеевой Ирина, сняв очки, обняв и поцеловав знакомую.

Девушки заговорили о своём, девичьем, иногда поглядывая на кавалеров, и посмеиваясь.

– Александров с женой и Игорь с Дашей будут ждать на Боровицкой. Они с Таганки едут, им так проще добраться. Вадим с нами не пошёл?

– Да, Вадик, и Лика… – и Илья махнул могучей рукой, – они в центре, гуляют. Проверяют качество кафешек. Лика говорит, что самое тяжёлое берут на себя. Они там неподалёку, в Нескучном саду зависли. Подойдут прямо к входу.

– Ничего себе недалеко, Там километра два ходу, – заметил юноша, – Ладно, едем, – проговорил Голубев, увидев подходящий поезд.

Открывшиеся двери пропустили друзей внутрь поезда. Народу было немного, все разъехались по дачам, так что в вагоне было пусто. Лишь несколько человек зашли в поезд, рассевшись по свободным местам. Компания, похожая на их собственную, весело прошла в следующий вагон. Обычный, тёплый, воскресный день, люди хотят хорошо провести время.

Студенты углубились в свои планшеты. Илья читал книгу, Никита писал новую статью. Ира и Катя тоже читали романы. Сидевший напротив мальчишка- непоседа, всё отвлекался от наставлений матери, и больше смотрел на Илью, глаза ребёнка делались круглее и круглее, а рот приоткрылся от удивления.

– Мама, мама, – он стал дергать родительницу за руку, желая поделится своим восторгом, – смотри, какой дядя!

– Будешь хорошо есть, тоже вырастешь такой, – ответила женщина.

Ребёнок всё смотрел на юношу, в задумчивости водя колесами машинки себе по руке, и гудел за неё.

– А ты, Илья, хорошо ел? – поинтересовалась Ира, – маму слушал?

– И маму слушал, и хорошо кушал, – довольно улыбнулся Полуянов, – за мороженое…

– Понятно… – таинственно ответила девушка.

Так за разговорами и чтением доехали до «Пушкинской» и перешли на серую ветку. Поднялись по лестнице перехода, затем спустились по эскалатору. «Боровицкая» всегда восхищала Никиту. Будто бы тоннели переходов построены ещё в 16 веке, эта кладка красных кирпичей, похожих на ещё старинные, кремлёвские, дышащие стариной камни. Здесь словно застыла седая древность, но не пугающая, а увлекательная, полная загадок и тайн.

Эскалатор вёз их вверх подобно гигантскому чёрному дракону, светильники горели, как его чешуя. Никита ещё раз оглянулся, поднимаясь вслед Полуянову на каменной лестнице. Даже цвет камня был подобран идеально под стены Белого города, второго кольца стен Средневековой Москвы. Около выхода их ожидали Док с Еленой и Игорь с Дашей.

– Всем привет! – поздоровался Голубев, – долго нас ждали?

– Нет, вы вовремя, – ответил Игорь, глянув на часы.

Они чуть отошли от входа м. Боровицкая. Александров несколько раз оценивающе глянул на фасад станции.

– Очень похоже на Грот Александровского Сада. И архитектурное решение такое же- станция, как бы в склоне холма.

– Дом Бегинса. Фродо, – пошутил Игорь Дмитриев, – Властелин Колец.

– Да, так по- роскошному, – согласился, улыбаясь Илья, – гламурный вариант дома хоббита.

Они шли по Моховой, справа от них, на холме, возвышался дворец Пашкова, скромно называемый домом. До 1921 года это было здание Румянцевского музея, впоследствии объединенного с Музеем Изящных искусств, впоследствии ставшего знаменитым ГМИИ им. Пушкина. Именно картинная галерея Румянцевского музея стала основой коллекции ГМИИ. Последним его директором был князь Василий Дмитриевич Голицын.