Начальник подошёл к столу, открыл ключом потайной ящик и вытащил из него какую-то маленькую чёрную штуковину. Он направил её в окно, на манер телевизионного пульта, в сторону леса и нажал кнопку.

— Сейчас придёт Магон, преторианец, он проводит вас до леса. Марина Ивановна, вы успокойтесь, мы вам ничего плохого не сделаем. Вот вам живой пример, — за полтора месяца ваш сын неплохо провёл время, поправился и даже «вертолёт» прикупил. А в том, что ему тоскливо и одиноко жить одному в двухкомнатной квартире, нет ничего предосудительного. Я бы и сам так поступил, только действовал бы в более подходящее время, поопытнее буду в таких делах, да и возраст даёт свои преимущества.

Мать улыбнулась ему в ответ, немного расслабилась и откинулась на спинку кресла. Я подсел к ней:

— Всё, что он говорит, правда. Это, конечно, не та страна, о которой ты могла хоть что-то слышать, но поверь, я там прожил полтора месяца, и хорошо прожил.

— Да ничего, Андрюша, я тебе верю. Буду считать, что это «переезд на постоянное место жительства в Израиль».

От этих слов и совершенно неожиданного юмора, признаться, я немного опешил.

— Нет, не Израиль… Но сейчас разницы нет. Прошу, ничему не удивляйся, я обязательно потом всё расскажу.

Минут через пять на чёрной штуковине, которую держал в руке Евгений Васильевич, загорелся крохотный огонек, загорелся и тотчас погас. Начальник снова нажал на кнопку и повернулся к стене. Часть стены бесшумно отъехала в сторону, и в проёме возникла фигура рослого преторианца, широкого в плечах, как и большинство из них и вооружённого до зубов. Он увидел меня и моментально выхватил бластер. Впрочем, оружие небольшое и скорее парализующее, чем лучевое. Ножи, торчавшие за его спиной из маленьких ножен, в умелых руках, — а уж руки-то у него умелые, будь спокоен! — были куда опаснее. Чёрный маскировочный костюм вместе с чёрным же платком, закрывающим лицо и оставляющим открытыми только глаза, действительно делал его похожим на «нинзя», впечатление усиливала рукоять «самурайского» меча и портили парализатор в руке да трубка меча-аннигилятора на поясе.

— Это ещё кто? — произнёс «нинзя», справившись с рефлексами и сообразив, что я не милиционер и не собирался арестовывать начальника и заставлять его подавать сигналы.

— «Капуанский беглец», — ответил разведчик. Видимо, мне уже присвоили кодовое наименование.

— Как, уже попался? — снова подал голос преторианец, потеряв интерес и убирая бластер обратно в кобуру.

— Я выслушал его и не осуждаю. Парень действовал толково, хочет забрать свою мать в Союз. Вот, её. Думаю, препятствий к этому не будет, ну, заплатит штраф за издержки Внешней разведки и всё.

— А меня зачем вызвал? Хочешь подать почётный эскорт?

— Проследи, чтобы милиция доблестно проспала этот важный момент и пошли кого-нибудь из ребят, чтобы проводить до Союза. У него хорошие знакомые во дворце, да и дело необычное, думаю, всё уладится, ты же знаешь императора. Кстати, Магон, что там творится в лагере? Ничего странного не заметил? А то мне послышался какой-то подозрительный шорох, когда выходил из кабинета, но такого чутья-то у меня нет.

— Да вроде бы всё спокойно. До входа пробирался с предосторожностями, как обычно, но ничего не почувствовал. Дальше не знаю.

— Всё-таки нельзя их недооценивать. У них есть такой лейтенант Домин, он суёт свой нос везде и всюду, того и гляди, спровоцирует драку. Он обнаружил ваш «эн-пэ» в перелеске и постоянно бродит возле горы, как бы вас самих не засёк.

— Приборы из «эн-пэ» мы убрали, а без них он ничем не отличается от большого сорочьего гнезда. А насчёт нас не беспокойся, мы своё дело знаем, и не в таких переделках бывали.

За окном послышалось движение, словно кто-то задел росшее под ним деревце. Преторианец по-кошачьи грациозно и совершенно бесшумно отпрыгнул к столу и ухватился за рукоять бластера, опять рефлексы сработали. На его лице появилось выражение сильнейшей тревоги.

— Наши все на местах, здесь есть кто-то чужой, — прошептал он, — нужно уходить.

Разведчик и сам встревожился, полез в сейф, вытащил из него несколько листов бумаги и, сложив их вчетверо, спрятал за пазуху, затем снял плазмомёт с предохранителя, тот ответил тихим свистом и зажегшимися один за другим огоньками индикаторов — полный заряд.

— Марина Ивановна, — сказал он, повернувшись к моей маме, — идите с Магоном через подземный ход, а мы с вашим сыном следом, лифт выдерживает только двоих. Магон, — и произнёс несколько слов на македонианском.

Тот кивнул, они с матерью вошли в кабинку мини-лифта, и стена встала на своё место.

— Так, приборов в здании нет, я всё ношу с собой, документы забрал, свидетелей тоже, — пробормотал начальник лагеря, ухмыльнувшись при последних словах, — если нас засекли, придётся эвакуировать форпост, а если уйти по-тихому не дадут, придётся прорываться с боем, сдаваться нельзя, — оружие, документы… Вот уж не думал, что провалю его. И никаких предпосылок ведь не было, только приехала следственная группа по делу полуторамесячной давности…