Как раз собираюсь оглянуться, но в этот момент меня оглушает звонский женский голос, который кажется мне смутно знакомым. Секунда – и на шее Сергея Леонидовича повисает молоденькая блондинка. Скольжу взглядом по ее силуэту, жду, пока она развернется к нам лицом, - и еле сдерживаюсь, чтобы не ахнуть.

Аня? Сестра Вилена? Здесь?

«Где твой Вилен и где семья дипломата», - звенят в голове ехидные слова Льва, а я на миг прикрываю глаза и молюсь, чтобы все оказалось всего лишь ночным кошмаром.

– Фамилия, - тихо рычу лже-жениху на ухо, а он непонимающе смотрит на меня. – Фамилия этого семейства?

– Артемьевы, а что? – невозмутиво пожимает плечами.

Время останавливается, сердце прекращает свое биение, а разум упорно отвергает очевидное. Чувствую прожигающий мою спину взгляд, исследующий, проникающий под одежду, под кожу, испепеляющий… Но до дрожи в коленках боюсь обернуться.

– Впрочем, стрекоза, ты меня уговорила, - до боли родной голос сталью разрезает воздух и рвет мою душу.
– Пожалуй, я задержусь здесь ненадолго.

Обычные джинсы, кожаная куртка, могу поспорить, надетая поверх простой футболки. Мужчина явно не собирался на торжественное мероприятие. А оказался здесь только из-за Ани…

Однако в последнее мгновение все изменилось…

Вилен, а это именно он, проходит мимо меня, будто не узнает, хотя, скорее, придерживается правил очередной глупой игры, в которую я ввязалась.

Он буквально заставляет себя подойти к отцу, цедит «поздравляю» сквозь зубы, но Сергею Леонидовичу и этого достаточно. Я четко вижу, что последний рад видеть своего… сына. Определенно, сына. Насчет этого у меня не остается никаких сомнений. Особенно после того, как Вилен полностью игнорирует мать, а та лишь сохраняет надменное выражение лица. Она холодна и равнодушна. И ей плевать, что собственный сын ее ненавидит – Милана Ярославовна явно не чувствует себя виноватой, да и налаживать отношения не собирается.

Бросив в нашу сторону морозный взгляд, блондинка натягивает искусственную улыбку и самостоятельно представляет младших хозяев дома.

– Это наша дочь Аня, - мелодичным голоском тянет «снежная королева». – И… Вилен.

Она ведь даже сыном его не называет! Я прикрываю глаза и делаю глубокий вдох, а потом исподлобья смотрю на Вилена. Стоит отдать должное его выдержке: на лице ноль эмоций. Гораздо больше их проявляется, когда взгляд мужчины цепляется за меня. Вилен недовольно прожигает меня глазами, а потом косится на свои наручные часы. Опаздывает куда-то?

– Наш сын, - уточняет вместо супруги Сергей Леонидович, а сам сияет, как новогодняя гирлянда.

Напряженно смотрю на Вилена, но он выдерживает мой взгляд с гордо поднятой головой. Действительно, разве могу я упрекать его в скрытии правды, если нахожусь сейчас здесь в роли чужой невесты? Впрочем, мне абсолютно все равно, кем являются родители моего любимого. Их статус, каким бы он ни был, никак не отразится на личном отношении к Вилену.

Чего не скажешь о моей маме…

Ее неоднозначный вздох разрывает внезапно повисшую неловкую паузу. И если бы я не знала о симуляции приступов, то испугалась бы сейчас, что у нее случился один из них.

– Очень приятно познакомиться, - преувеличенно радостно тянет она.

Вилен изгибает бровь и слегка ухмыляется. Почти незаметно. Всего лишь чуть приподнимает уголки губ. Замечаю его эмоцию исключительно потому, что не свожу с него глаз. Для других же Вилен остается невозмутимым.

– Какая замечательная у вас семья! – продолжает мама, а я медленно поворачиваю голову и устремляю на нее предупреждающий взгляд. – Прекрасные, интеллигентные дети! – поет канарейкой, вызывая у Вилена нервный кашель.

Лицемерие и лесть – это последнее, что может спасти сложившуюся ситуацию. Наоборот только усугубит ее, ведь Вилен терпеть не может подобного поведения.

– Взаимно, - смеется Сергей Леонидович, а сам то и дело на своего сына поглядывает.

– А образование ваших детей? – не выдерживает Изольда.

– Международные отношения, конечно же! – гордо выдает дипломат.

Меня ни капли это не удивляет. Отсюда идеальное знание английского у Вилена, а также воспитание и манеры. Но даже с таким престижным дипломом у него вряд ли есть право преподавания в нашем университете. Как тогда Вилен попал к нам? С подозрением смотрю на него, а потом перевожу взгляд на ректора Астахова. Вспоминаю, как староста группы рассказывал, что нашего настоящего преподавателя неожиданно отправили в отпуск, - и пазлы складываются воедино.

А как же злоупотребление служебным положением? Теперь понятно, почему педагогический состав не был в восторге от нового «стажера».

Вилен и его дед – просто два авантюриста! С ума сойти! Астахов так любит своего внука, что готов исполнить любую его прихоть, даже такую безумную. И все это… ради меня? А я стою сейчас здесь в образе чужой невесты и молчу. Вот дура!

– Правда, никто из детей в итоге не пошел по моим стопам, - продолжает Сергей Леонидович, но в его голосе нет ни тени грусти.
– И если раньше я злился по этому поводу, то сейчас думаю, что был не прав, а мои дети вправе сами выбирать свой путь, - последняя фраза обращена четко к Вилену.