– Тихо и спокойно, – хмыкнула женщина.

– Пфф, – едва сдержалась раскрасневшаяся вожатая. – Объясните, в каком направлении Вы ушли с линейки?

– У меня подскочило давление, поэтому я обратилась в медпункт… – выложила воспитатель.

– Оу…как Вы? – взволнованно справилась брюнетка, сменившая гнев на милость.

– Нормально, благодарю, – ответила воспитатель. – Ещё немного полежу, и будет вообще прекрасно!

– Ладно, не стану Вас тревожить. Отдыхайте! – выказала заботу Инна. – Только в следующий раз, пожалуйста, предупреждайте, если соберётесь куда-то отлучиться…

– Обязательно, – пообещала Галина Семёновна, и вожатая зашагала к себе в комнату.

21

В дежурную часть ОВД “Союзного” ввалился Олег Крюков и присел на угол небольшого столика, где стоял гудящий принтер. Улыбаясь, участковый посмотрел в спину младшему сержанту Юлии Филатовой. Китель девушки висел на спинке её передвижного кресла на колёсиках, на котором она металась по помещению от угла к углу, попутно принимая жалобы через трубку и отвечая на вопросы выстроившихся в очередь граждан сквозь прозрачное окно.

– Теперь я точно знаю, что твоё имя произошло от слова “юла”, – дурашливо сказал Крюков. – Вертишься, как заводная. Открой я дверь и ты, кажется, вихрем крутясь на своём стуле, вылетела бы в коридор.

– Наговорился, хохмач? Ты давай, не паясничай, а то сам из дежурки галопом поскачешь, – бросила Филатова и, поправив хвост, принялась вставлять листы в скоросшиватель.

– Чего такая злая? – удивился Олег.

– На нервы капаешь, – раздражённо ответила девушка.

– Я-то думал, моё присутствие хоть как-то тебя развеселит…

– Мне и так не до скуки, поверь. Если тебе заняться нечем, найди себе какую-нибудь пассию и донимай сколько влезет!

– Значит, на кофе тебя пригласить не удастся? – уточнил Крюков.

– Хм…а ты можешь предложить мне свежемолотый? – с сомнением спросила Юлия.

– Свежемолотый сварю тебе в постель…

– Каков наглец! – возмутилась Филатова. – Засунь-ка свои фантазии в жопу!

– Если в твою, то всегда пожалуйста! – подмигнув девушке, съязвил участковый.

– Гляди, чтоб яйца из трусов не вывалились, самец!

– Дерзко, – скривил лицо Олег и поинтересовался. – Ты у нас зарплату в конверте получаешь?

Проставляющая печати на документы Юлия покосилась на лежащий у телефона бумажный пакетик и цыкнула:

– Не трогай! Его попросили анонимно передать следователю, ведущему дело Гринюка! Я позже занесу это капитану в кабинет. У Алексея Викторовича сегодня выходной.

– Поручи мне! – вызвался младший лейтенант. – Зачем ты будешь лишний раз бегать?

– Извини, но ты не имеешь туда доступа, – заявила Филатова.

– Все свои, расслабься! Тем более мы с Трофимовым в очень хороших отношениях и доверяем друг другу…

– Ладно, уговорил, – отмахнулась Юлия.

– Кто-то слишком легко сдался, – заметил Крюков.

– Не обольщайся! Просто это действенный способ поскорей избавиться от твоих надоедливых приставаний, – поставила его на место девушка, поднялась с кресла и, разгладив форменную юбку, открыла застеклённый настенный шкафчик, хранящий запасные ключи от кабинетов. Она взяла нужный и вместе с посылкой отдала Олегу. – Как отнесёшь конверт, не забудь запереть дверь и вернуть ключ обратно!

– Без проблем, душечка, – заверил участковый и удалился из дежурной части.

Филатова, откинувшись на спинку кресла, облегчённо выдохнула.

22

Презирающий всех женщин на свете Май Игнатов, красивый голубоглазый парень с золотой серёжкой в ухе, дорогими часами “Rolex” на запястье и стрижкой “ёжик”, увлечённо вёл белую “Ниву” по извилистой и бугристой сельской дороге, окружённой высокими соснами и елями. Автомобиль швыряло из стороны в сторону. Осиновый крестик, подвешенный на верёвочке перед шофёром, раскачивался туда-сюда, периодически проделывая мёртвую петлю. Добавив громкости на магнитоле, Май с наслаждением слушал, как колонки разрываются от песни Rammstein “Du hast”.

Перемахнув через холм, машина свернула с намеченной колеи и поехала по бездорожью, виляя между стволов и расходясь с ними в каких-то сантиметрах.

Герман, женоподобный молодой человек с изящными тонкими пальцами, сидел на пассажирском месте рядом с Игнатовым и визжал от страха, когда их “Нива” чудом не врезалась в корявые деревья.

– Любимый, прекрати гнать! Я не хочу на тот свет! – провопил Герман, убавляя громкость музыки и мусоля наманикюренные ногти.

– Не беспокойся, мой карамельный! Я же ас! – высунув язык от удовольствия, гламурным голоском ответил Май.