Каэль обернулся, словно услышал что-то и это ему не понравилось.

— Нам пора. Хотелось бы мне быть с тобой рядом, видеть взросление и защищать, но… — Погибший император устало потер глаза. — Помни, доченька, магия — твой лучший друг. Мы любим тебя. Живи. Прощай.

И он исчез. Цветок захлопнулся, превратившись опять в кулон-капельку.

Руки у меня тряслись. Злясь на себя за ненужное проявление чувств, я резко вытерла мокрые от слез щеки и выдохнула.

— Зачем такие сложности со мной, если в итоге он так ничего и не попросил? — исподлобья зыркнула я на Рамилу, все еще ожидая подвоха, которого, похоже, изначально и… не было.

Я даже толком не понимала, что чувствую по этому поводу. Слишком много всего сейчас во мне было понамешано: и боль, и радость, и сожаление о том, чего была лишена…

— Он попросил тебя жить.

Я поджала губы и отвернулась. Уж лучше сейчас мне было слушать грозу, сосредоточившись на буйстве магии, чем поддаться слезам, что так и просились наружу. Рамила меня не трогала, дав возможность самостоятельно справиться с чувствами.

— Все равно не понимаю, — через какое-то время призналась я и тут же ощутила теплые объятия бабушки.

Она прижала меня к себе спиной, положив подбородок на мою макушку.

— Это любовь, Ива, — просто сказала Рамила. — Твои родители сделали все, чтобы их дочь выжила. Я сделала бы то же самое, подари боги мне возможность зачать…

— Это несправедливо. Они мертвы, а я здесь… — вырвалось из глубины моей души наболевшее.

Недаром я всегда чувствовала себя не на своем месте, чужой… Конечно, выросла же не в свое время.

— Продолжаешь жить, как они того и хотели, — надавила голосом бабушка. — Так давай же сделаем так, чтобы усилия твоих родителей не прошли даром. Ты обязана сберечь свою магию и стать счастливой. Род Алариль просто не может исчезнуть.

— О нем все равно никто не помнит, — невесело улыбнулась я. — Никто и не заметит, если я умру. Одной ведьмой больше, одной меньше. Какая разница?

— Пока жива ты — жива и надежда на лучшее будущее в империи.

Я всхлипнула.

— Поплачь, девочка, поплачь, — запечатлела поцелуй на моих волосах бабушка. — Станет полегче.

Она соврала. Легче не стало, но за ночь эмоции во мне улеглись, и я примирилась с мыслью, что сложности — мое второе имя.

А утром в мой временный дом наведался неожиданный гость.

— Ты же не думала, что я оставлю тебя наедине с нестабильной силой? — выдал Арранский вместо приветствия.

Бабушка ушла в Мальн, чтобы прикупить мне все необходимое на первое время. Я же осталась варить обед и думать о своей так резко переменившейся жизни.

— Ректор? — обомлела я.

— Дознавателей ждала? — хмыкнул Вельфет. — Их сегодня не будет. Посторонись, Ива.

И он прошел внутрь, да еще и сразу начал командовать.

— Чего застыла, как неродная? Дверь закрой и накорми меня чем-нибудь съедобным, устал с дороги, — сказал мужчина, а когда я не пошевелилась даже, то добавил с тяжелым вздохом: — Совсем гостеприимства в тебе нет, да?

Дверь я закрыла, а вот насчет остального… Выполнять совершенно не спешила.

— Вы что здесь делаете? — сложила я руки на груди.

В свете последних событий появление здесь Вельфета казалось мне верхом подозрительности. Я даже перешла на магическое зрение — медленно пополняющийся магический резерв позволил мне это — и проверила, не лежит ли на мужчине иллюзия другой внешности. Нужно было убедиться, действительно ректор передо мной или кто-то другой.

— Уже выгоняешь? — притворно изумился Арранский. — Эх, Ива, Ива, не думал я, что моя адептка настолько бессердечная.

— Я не адептка. Вы меня отчислили, забыли?

— Обиделась? Запомни, Ади, благо частенько получается кусачим, — развел руками Вельфет. — Погоди, пусть страсти вокруг тебя улягутся — я помогу тебе сдать экзамены и получить диплом.

— Вы правда это сделаете? — обрадовалась я.