– Как это ты не врач? Ты же сказала, что врач!

– Конечно, я так сказала, а если бы не сказала, ты бы не дал себя зашить.

– О, шайтан! Что вы за женщины?! Разве может нормальная женщина спокойно заглядывать в кишки? – простонал Керим.

– Кто тебе сказал, что я спокойная? Я боялась тебя окончательно зарезать. У меня сейчас трясутся руки и ноги, я чуть не родила, когда увидела твою рану и кишки наружу. И мне нужно отдохнуть.

И не обращая больше внимания на Керима, который хотел еще что-то сказать, Олеся вышла на улицу. На костре уже кипел чайник. Юлька заварила чай и налила в пиалы.

– Не могу пить, слей мне на руки, мне кажется, что они у меня грязные.

Они тщательно вымыли руки и через силу выпили по чашке густо заваренного чая.

– Что теперь делать? – начала разговор Олеся.

– Надо уходить, пока он не двигается, когда встанет, пощады не будет.

– Верно, значит, ночью уходим?

– Уходим, – согласилась Юлька. – Он меня чуть не убил. Надо было оставить его с разрезанным брюхом.

– Нельзя. Это было бы убийство. А сейчас с ним все нормально, но ему не жить. Я увидела на его лице смерть. Сейчас он выкарабкается, но ненадолго.

– Что ты имеешь ввиду? – Юлька поставила пиалу с чаем, ожидая объяснения.

– Не хочу говорить об этом, возможно, все будет не так. Потом, не сейчас, дай мне успокоиться, да и тебя всю лихорадит, надо что-нибудь бы выпить.

– Вон сколько водки, – улыбнулась Юлька.

– Ты что, нам сейчас осталось напиться.

– Да я шучу, но бутылку нужно прихватить с собой в дорогу.

– А знаешь, что?! Простерилизуй-ка ты все инструменты, да возьмем их с собой.

– Верно! Я сейчас, не буду откладывать, – схватила Юлька стерилизатор и вышла на улицу.

– Сейчас бы заснуть, все тело болит, но нельзя, – самой себе говорила Олеся, собирая в дорогу вещи.

– К тебе можно? – послышался у двери женский голос.

– Фатима? Да ты соизволила заговорить со мной? Или по поручению Керима следишь за нами, вынюхиваешь, как ищейка? – почему-то разозлилась Олеся. – Теперь я вижу и слышу, ты отлично говоришь на русском языке.

– Потому что я русская и нахожусь здесь в таком же положении, как и вы.

– Ой, ли? – засомневалась Олеся. – Что же ты из себя строила хозяйку, а с нами не хотела даже словом перекинуться? Разве что-то изменилось?

– Выслушай меня…

– Не стоит, – перебила ее Олеся. – Я тебе не доверяю. И твоя история вряд ли покажется мне интересной. Мы уезжаем, и Керим не сможет остановить нас. А если Махмуд вдруг вздумает нас задержать, то я просто убью его. Он не успеет выхватить ружье. Если бы я захотела, то ни один мужчина не ушел бы сегодня живым. Они решили продать моего ребенка, я смогу защитить его. Ты еще здесь? Что еще тебе нужно узнать скажи, и я тебе отвечу сама, не нужно долго и нудно подслушивать.

Вошла Юлька и с любопытством посмотрела на женщин.

– Я что-то пропустила и по всей видимости интересное, Фатима, ты что-то хотела нам сообщить?

– Махмуд, Гульнара и бабка спят. Я подсыпала в чай снотворное и хочу ехать с вами. Меня разлучили с тремя детьми, их продали. Если я рожу снова девочку, ее снова продадут русскому, который приезжал вчера, а если у меня будет сын, он заберет его себе. В любом случае у меня снова отнимут ребенка.

– Но как же так, как может Керим продавать своих дочерей? – возмутилась Юлька.

– Это не его дети, он бесплодный. Он привозит сюда мужчин и заставляет меня спать с ними. Ему нужен наследник, у его жены нет детей, и она думает, что виновата в этом она.

– Но ты-то, почему все это терпишь? – не выдержала и закричала Олеся. – Почему не убежишь? Почему ложишься под мужиков, как безропотная овца под топор? Я бы убила его!

– Вы здесь уже четыре месяца, но ты не убила его, а даже спасла сегодня, хотя знаешь, что он уже продал твоего не родившегося дитя. А я убегала, первый год убегала при первой возможности. Он меня ловил и бил до полусмерти. Я лежала неделями, а потом снова убегала, и он опять ловил меня. Один раз я даже смогла добраться до города, но там у него много своих людей. Керим что? Он лишь пешка, а главный доставщик заказчиков Баймурат, его старший брат. Это он привез вас сюда и еще какой-то русский молодой парень. Он сказал, чтобы вас никто не трогал даже пальцем, чтобы вы не говорили, и чтобы вы не делали. Пока ты, Олеся, не родишь, а потом ваша судьба решится. Мне кажется этот парень сумасшедший. У него такой был смех, как у помешанного, даже мне стало жутко. Это хуже, чем плеть Керима. Он явно что-то задумал и задумал страшное.

Фатима замолчала, Юлька и Олеся тоже молчали, обдумывая то, что говорила женщина.

– Я еду с вами, можете снять свою паранджу, она, я знаю, надоела вам. А ваш шрам – это грим. Об этом говорил русский Баймурату. Назару и Кериму решили не говорить, что вы гримируетесь, чтобы у них не было соблазна. Назар не участвует в торговле детьми, но и не препятствует. У него умерла жена, и он все время тоскует о ней, остальное его не интересует. Я иду готовить коней в дорогу, помоги мне Юля, а Олеся соберет сумку с едой. Время идет, погоня за нами будет обязательно. Ах, да, вот ваши документы, я их вытащила из сумки русского в первый же день вашего приезда. Он решил, что обронил их в дороге.