– Тихо, – зашептала Олеся. – Мы забылись и обсуждаем наши планы тогда, когда рядом полно людей и любой может нас подслушать.

Они замолчали, прислушиваясь к ночным звукам. Мужчины, как видно, были заняты едой, так как изредка перекидывались незначительными фразами. Но понять, о чем они говорят было невозможно, так как мягкие стены юрты плохо пропускали звук.

– Светает, вот и прошла ночь, – глядя вверх, в отверстие для дымохода проговорила Юлька. – Останутся гости или уедут? Хоть бы быстрей уехали, хочется спать.

– По- моему собираются ехать. Слышишь, подвели коней.

– Точно, прощаются. Кончилось совещание шакалов. К чему пришли?

– Они давно пришли к соглашению, наверно, еще тогда, когда задумали похищение, – мрачно заметила Олеся.

– Но почему именно нас? Что на земле больше женщин нет?

– Это ирония судьбы, каждый, кто попадает в такую ситуацию спрашивает: «Почему именно меня?» Конечно, есть однозначный ответ, но мы его пока не знаем.

Олеся подошла к двери.

– Хочу еще раз взглянуть на гостей и заодно узнать, все ли уезжают.

– Не открывай. Все равно лица не увидишь, а так, то посмотри в слуховое окно, когда будут отъезжать, посчитаешь всадников.

– Это не то. Мне надо знать, кто остается, стоит ли опасаться или можно спать спокойно. Если Керим остается, то спокойствия нам не видать.

Олеся открыла дверь и, сделав щель, наблюдала за отъезжающими.

– Странно, – прошептала она. – Все собрались в дорогу. Посмотри, как одеты гости и как одеты местные мужики. Гости современные, не поймешь русские или казахи, а эти будто сошли со старинных полотен: куртка ниже колен.

– Гапан называют ее или бешмет, – вставила Юлька.

– А ты откуда знаешь?

– Гульнарка говорила, а завязка или шнуровка на поясе называется очкур.

– Очкур или учкур? – не поняла Олеся.

– Да какая разница, я сама точно не знаю. Зато вот эти лисьи шапки на голове называются папахи.

– Это я и сама знаю, черкесы тоже носят папахи, особенно пастухи. Как им в них не жарко? Голова, наверно, мокрая от пота. Брр, даже противно думать, – Олеся передернула плечами.

– Наоборот, эти шапки не прожигает солнце и голове прохладно. А Баймурат подпоясан платком, кушаком по их нему.

– Много ты выучила слов! – удивилась Олеся. – Тогда скажи, во что они обуты?

– Это сапоги из тонкой мягкой кожи, ичиги. Видишь, они с калошами, чтобы не промокали.

– Так на улице лето и дождя нет уже лет сто, – тихо засмеялась Олеся. – Они так вырядились специально для гостей, значит, знали заранее об их приезде. Уезжают! Слава Тебе Господи!

– Тихо, – Юлька дернула Олесю и закрыла щелку, в которую подсматривали. – Вышла бабка, эта ведьма видит сквозь стену, а слышит, как кошка мышей. Давай посмотрим в слуховое окошко.

Они прильнули к маленькому отверстию в стене.

– Унеслись все шестеро, остался Махмуд и женщины. – Юлька подошла к своей постели. – Можно, пожалуй, спокойно уснуть.

Олеся долго смотрела им в след.

– Где-то там свобода. Но сколько до нее? Керим уезжает на два или три дня. Значит, за день можно добраться до города. Какой это город? Юль, ты хорошо знала географию? – не поворачиваясь, спросила Олеся.

– Как все в нашем классе. Можно сказать, не была в восторге. А что?

– По Средней Азии, по карте, когда-нибудь путешествовала?

– Нет, мне больше нравилось побережье Черного моря, Крым, например.

– Жаль, – с сожалением протянула Олеся. – Знала бы все среднеазиатские города.

– Нам не нужно все. Стоит узнать один город, и будем знать, где мы находимся. А для этого нужно разговорить Гульнарку. Постараться взять ее хитростью.

– Ну, ну, попробуй. Ты уже ее пробовала разговорить, ничего не вышло. Не такая она дура, как мы о ней думаем. Она прикидывается дурой, чтобы не приставали к ней. А, может, играет роль, чтобы мы думали о ней так, как думаем. Давай спать, хоть часок вздремнем, пока еще раннее утро. Оторвись от своего созерцания природой.

Олеся закрыла окошко и села на постель.

– Знаешь, о чем я мечтаю?

– Знаю, о джинне в кувшине, чтобы перенес нас домой.

– Ты угадала, в общих чертах именно об этом мечтаю, попасть домой и чем раньше, тем лучше, – мечтательно вздохнула Олеся.

Они улеглись в свои постели.

– Ночь была длинной и утомительной, я не думала, что можно устать ничего не делая.

– Значит, закругляемся с разговорами и поспать, хоть чуть-чуть.

Они затихли, а на улице разгорался рассвет, выползая из-за горизонта. Солнце окрасило полнеба кровавыми бликами.