Андрей ворвался в мою жизнь штормом, обманом и болью… Марина зовет к ней, и бабушка тоже. Но я не хочу. Он пропал. Не звонит, не пишет. Тишина...

Я должна быть рада. Ведь я этого и хотела. Чтобы не видеть его и не слышать. Но только вместо радости во мне родилась черная дыра. И с каждым днем она затягивает своими липкими пальцами всё глубже и глубже.

Бессмысленно смотрю в одну точку и не сразу понимаю, что пиликает мой телефон. Может быть, бабушка. В последний час она уже три раза позвонила. Даже отвечать не хочу, но всё же достаю телефон. Панику поднимут, если не отвечу.

Неизвестный номер… Странно…

— Алло, — отвечаю я.

— Настя? Это ты? – спрашивает девушка. И ее голос очень знаком.

— Да. А вы кто?

— Это Альбина. Я… Я всё хочу тебе позвонить и отблагодарить тебя. Спасибо большое. Врачи сказали, если бы я помедлила, то могли и не спасти малышку.

— Альбина? – по спине почему-то начинает бить мелкая дрожь. Может ветер усилился?

— Настя. Прости, что сразу не позвонила. Просто в этих обстоятельствах…

— Да я понимаю. Но… Что у тебя было? Тонус?

— Нет. Это были роды преждевременные. Оказалась шейка очень слабая. Мне тут типа операции делали. Ужас. Но всё хорошо. Теперь смогу выносить ребенка и родить в положенный срок. Только меня домой не отпускают. Сказали месяца два нужно вообще лежать. Спасибо тебе.

— Пожалуйста. На моем месте так поступил бы каждый.

— Нет. Не каждый. Настя, прости, но как Андрей? Что-нибудь известно? Не подумай ничего. Я просто переживаю за него. А родители не отвечают на звонки.

— Я не понимаю, — тихо отвечаю я. — Мы с ним не виделись уже три дня.

— Что? Ты ничего не знаешь? Тебе даже не сказали? Я думала, меня одну держат в неведении.

— Альбина, не сказали, что? Что с Андреем? – моё сердце тревожно бьётся в груди.

— Ох... Только сядь.

— Я сижу.

— Андрей попал в аварию Повреждения вроде не сильные, переломы только. Больше я ничего не знаю.

— Что? – я кричу и вскакиваю с лавочки, — Где он? Какая больница?

— Да успокойся же ты. Я сейчас адрес в сообщении скину. Но ты не попадешь к нему. Не пускают никого кроме родственников.

— Напиши, пожалуйста.

— Хорошо, хорошо. Напишу. Ты не переживай, всё образуется. Хорошо, что травмы головного мозга нет.

— Да как же это произошло? Что случилось? Альбина расскажи, — я практически плачу ей в трубку. Сердце колет.

— Настя, да ты что? Успокойся. Он жив. Слышишь, жив. И это самое главное. Он поправится. Поняла?

— Поняла, — мне хотелось бежать к нему.

— Это три дня назад произошло. Когда ты меня спасала. Прямо день несчастий вышел. Я ему из больницы позвонила, попросила твой номер. Он сначала не хотел давать. Но потом всё-таки прислал. А на следующий день я узнаю от отца, что Андрей в реанимации. Кошмар…

— Альбина. Спасибо тебе. Напиши адрес, — я вытираю слёзы, беру себя в руки.

— Сейчас пришлю. Успокойся и попробуй к нему съездить. Может, тебя и пустят. Спасибо тебе ещё раз. Будем ждать новостей и крепиться. Пока.

— Угу. Пока, — я уже бегу на всех порах к остановке, сжимая телефон в руке.

От Альбины приходит смс. Адрес больницы. Но такой улицы я не знаю. И тем более как до нее доехать. Я останавливаюсь, набираю номер такси и вызываю машину. Десять минут длятся целую вечность. За это время я уже успеваю перебрать все варианты. И даже самый ужасный. Что я могу его потерять навсегда.

Меня терзает чувство вины. Ведь он звал меня пить кофе, а я не согласилась. Тогда думала, что он просто спятил, но сейчас этот эпизод кажется незначительной пылинкой.

Это всё из-за меня. Если бы я осталась с ним, не бросила его в клубе, то этого всего не было. Мы бы сейчас может, гуляли или вместе смотрели фильм.

Такси подъезжает и везет меня по нужному адресу. В тревоге и отчаянии набираю Андрея, но телефон молчит.

Мы едем очень долго, петляя по городу. У самой больницы моё сердце вновь ускоряет ритм, кровь шумит в ушах. Все внешние звуки приглушены. Я как на автопилоте расплачиваюсь с водителем и иду к главному входу.

Вечер уже опустился на город, и стало холоднее. Я всматриваюсь в горящие окна. Где-то здесь лежит Андрей…

— Добрый день! – приветствует меня женщина на фильтре.

Какой день? Кто их тут обучает так разговаривать? Ты работаешь в больнице с тяжелобольными людьми. Здесь в принципе не может быть добрых дней.

— Здравствуйте. У вас лежит мой друг Андрей Москвин. Можно к нему как-то попасть?

— Так. Андрей Москвин. Он на реабилитации?

— Я не знаю. Скорее всего, нет.