— Сейчас посмотрим, в какой он палате.

Медсестра щелкает мышкой и смотрит в монитор компьютера.

— Таак... Ой. Да вы что? К нему нельзя.

— А что с ним?

— Это надо у доктора спрашивать. Но, — она опять глядит в монитор, потом на часы, — Арбузов уже ушел.

—Арбузов — это его врач?

— Да. Олег Юрьевич.

— Хорошо. Спасибо. Извините, — смотрю на бейдж, - Лариса Михайловна, а у него сейчас никого нет из посетителей?

— Посещения разрешены до семи вечера. Но у него сейчас никого нет.

— А так к нему приходят?

— Сейчас в журнале посещений гляну, — она открывает темно-серую папку и ведет пальцем по строчкам.

— Да. У него сегодня с утра была Москвина Виталина.

— Спасибо большое. А мне совсем, совсем нельзя?

— Ох, девушка… Вас знаете сколько таких?

— Пожалуйста, мне на три минутки. Мне только увидеть его, — на глазах выступают слезы.

— Ну, ну. Не реви. Положено только родственникам. Родственникам… Точно. Как же я забыла?

— Пустите меня. Я сестра его только сводная. У нас папа один, а мамы разные. Пожалуйста.

— А как докажете?

— Ааа… Я не знаю.

— Жених, что ли? – улыбается Лариса Михайловна.

— Да, — я понимаю, что так шансов попасть больше.

— Хорошо. Надевайте бахилы.

— Спасибо вам большое. Я очень быстро. На пару минут. Обещаю.

— Не дольше, — сердито глядит на меня медсестра.

— Понятно.

— Идите по коридору прямо. Там в шкафу накиньте халат и поднимайтесь на третий этаж. Палата номер тридцать.

— Спасибо.

Я буквально лечу к шкафу. Накидываю поверх плаща белый халат и поднимаюсь по лестнице.

Палата тридцать. Дрожащими руками, но без промедлений, я открываю дверь.

После светлых коридоров в палате оказывается неожиданно темно. Шторы на окне плотно занавешены, горит лишь маленький ночник на тумбе около кровати. Андрей лежит с закрытыми глазами. В тусклом свете едва можно понять, спит или нет?

Одна рука в гипсе, поджата к груди, другая расслабленно лежит вдоль тела. Я тихо подхожу и просто смотрю на него.

Живой! Слава тебе господи! На лице ни царапины. Но я не знаю что с ногами? Они под одеялом. Альбина сказала небольшие переломы... Надеюсь, так и есть.

У меня три минуты. Одна из которых, скорее всего, прошла. Я не хочу его будить. Сон хорошее лекарство. Во сне ты не чувствуешь боли.

Я делаю шаг назад и уже намереваюсь выйти, тянусь к дверной ручке.

— Стой, — слышу я тихий голос.

Я поворачиваюсь. Все же разбудила.

— Привет. Как ты? – я подхожу к нему ближе и сажусь на край кровати.

— Привет. Жить буду. Мне очень повезло.

— Повезло, что в аварию попал? – я хмурюсь, а он улыбается.

— Что пристегнут был, и подушка безопасности сработала. Да и машина хорошая. Взяла на себя весь удар. Но лучше бы я умер…

— С ума сошел? Не говори мне больше этого! Ясно? Никогда!

Он смеётся.

— Смешно? А мне нет, прекращай, — ворчу я.

Я смотрю на его ноги и снова перевожу взгляд на него, задавая немой вопрос.

— Ходить буду. У меня двойной перелом левой ноги. Но это всё зарастет.

Я вздыхаю, на душе страх. Я могла его потерять.

— Это хорошо, это очень хорошо. Слава богу все в порядке, — отвожу взгляд от него.

Щеки горят, он так пристально смотрит, что я начинаю смущаться.

— Переживала за меня? — серьезно спрашивает.

— Переживала и переживаю. Конечно…

— Ты сегодня невыносимо красивая, мучительно желанная… Хочу тебя прямо сейчас, честно… Руки ломит, как хочу тебя обнять.

— Андрей, я сейчас уйду. Правда, перестать мне это говорить. Сейчас же!

— Прости, Солнце, — глухо говорит, а у меня все внутри сжимается.

Я молчу и смотрю на него.

— Прости за всё. За тот день. Я был настоящим уродом. Я хочу, чтобы ты верила мне. Ты сможешь поверить? Я правда не спал с ней. Клянусь.

— Не знаю. Всё так перемешалось. Ты и та девушка…

— Я тебе всё расскажу. Расскажу, как всё было. Только прошу, не уходи и дослушай до конца.

Я вздыхаю. Я пыталась не думать о той девушке, забыть как дурной сон события того дня. Но Андрей сам напомнил мне. Обида просится наружу. Но я лишь киваю.

— В тот день в клубе я был не в себе. Сильно напился. Почти не понимал, что творю. Мне казалось, что если познакомлюсь с девушкой, то возможно смогу забыть тебя… Мы поехали ко мне. И… - Андрей замялся. – Да. Я видел ее голой и целовал.