Сердце заныло от грусти и беспомощности; на глаза навернулись слезы. Егор с сочувствием посмотрел на меня:

— Не стоит плакать. Это естесственный ход вещей.

— Тогда к чему вообще этот Дар? Может не стоит тогда вообще напрягаться? Кого-то спасать? А просто довериться судьбе? — в моем голосе появились злые нотки.

Егор удивленно поднял брови, потом спокойно произнес:

— Я кое-что узнал о твоем отце.

Я тут же встрепенулась и приготовилась внимательно слушать. Егор продолжил:

— Скажем так, в мире Хранителей его не жалуют.

Он смотрел на мою реакцию.

— Что ты имеешь ввиду? — я впервые слышала что-то о моем отце от чужого человека.

— Он один из немногих, кто пошел против системы. Твой отец считает, что Святая Сотня возомнила себя самим Господом Богом и решает продлить жизнь тем, кому суждено умереть…

Я резко вздохнула. Сердце запульсировало прямо в висках.

— Откуда ты все это знаешь?

— Это слухи, которые мне передала моя мама. Она работает в архиве Сомнологического Центра и через ее руки проходят многие документы. Но это всего лишь слухи. Выгодные всей верхушке. Интересно то, что восемнадцать лет назад, твой отец был главным обвиняемым в Судебном разбирательстве. Позже все судебные документы уничтожили, но мама видела некоторые отрывки…

— Какие?..

— Обвиняемой стороной была сама Елена Соколовская! — он торжественно сверкнул глазами, будто доказал сейчас теорему Ферма.

Наткнувшись на мой недоуменный взгляд, он вздохнул:

— Я все время забываю, что ты ничего не знаешь. Елена Соколовская нынешняя глава Сомнологического центра, ну и дочь бывшего главы Центра — Владимира Андреевича Соколовского.

— Аа. Да. Его именем и назван этот Центр.

— Точно. То есть твой отец скорее всего перешел дорогу влиятельным людям.

Я снова судорожно вдохнула.

— А вдруг он предатель? Мы же не знаем в чем именно его обвиняли?

— Согласен. Вопросов много. Но мы уже кое-что откопали, верно? Ну, чего ты расстроилась? Не думаю, что твой папа предатель. Давай верить в лучшее.

Я закусила губу и погрузилась в сои мысли, потом вдруг спросила:

— Я так понимаю, все это — не та информация, которой мама охотно делится с сыном?

— Ты права. Но, если сын обещает приехать на Ежегодный Осенний бал и побыть два дня с мамой, она готова даже не спрашивать, зачем ему такая информация.

Я тут же вспомнила про письмо и про бал.

— Мне же пришло письмо. Мы увидимся на балу? — я старалась не показывать свою заинтересованность.

— Да. Придется навестить столицу.

— Егор?

— М?

— Почему так долго не было перемещений?

Он пожал плечами:

— Не знаю. Может Древо долго искало нам подходящий случай?

— Я уж было подумала, что Дар пропал… — я отвела взгляд в сторону.

Мне стало грустно от произнесенных слов. Я уже стала привыкать к прыжкам и нашим встречам. Егор взял меня за руку…

Но я не услышала его слов. Голова слегка закружилась и через мгновение я обнаружила себя перед своим ноутбуком в спальне.

Теперь успокоившись насчет Дара, дни стали тянуться бесконечно медленно. Я снова превратилась в обычную студентку и училась уже без фанатизма.

В голове крутились слова Егора. Получается, что мой отец судился с самой главной на сегодняшний момент Хранительницей? Что же между ними произошло? Может он выступал против системы? Или нарушил какой-то Закон Хранителей? И почему вся информация стерта? Почему Высшие Хранители не хотели огласки? Где сейчас мой папа? Есть ли у него единомышленники? Или он совсем один? От этой мысли сердце защемило. Я совсем не знаю своего отца, а уже сочувствую ему? Как бы я хотела с ним поговорить. Но как его найти? Он ушел из нашей жизни с мамой и сжег за собой все мосты. Но все ли?

Я хотела поговорить с мамой об отце, но мы никак не могли пересечься. Она возвращалась очень поздно с работы, когда я уже спала. А когда мы все-таки виделись, я не осмеливалась ее беспокоить, слишком она была уставшей.

Полторы недели пролетели незаметно. Перемещений снова не было. Но близилась пятница накануне бала. Я заметно нервничала.

Маме соврала, что я еду со своей группой из института на природу. Погода как раз устоялась хорошая и мама поверила.

Максу я тоже написала, что еду на пикник. Он ответил, что все равно не смог бы приехать, так как занят. Мы не виделись с ним с первого сентября.

Было уже поздно, мама легла спать, а я подбирала одежду на завтрашний день. Мне хотелось выглядеть красиво. Это будет первый раз, когда мы увидемся с Егором в реальной жизни. Где-то в глубине сердца меня кольнуло чувство вины перед моим парнем.

«Я просто хочу выглядеть хорошо. Это что преступление?»

Голова резко закружилась. Скоро будет прыжок. Метнувшись к зеркалу, я взбила прическу.

Ту-дух, ту-дух, ту-дух.

«Я что в поезде?»

Я сразу уловила это знакомое ощущение покачивания. Глаза еще не привыкли к темноте, но окно вагона-купе я увидела сразу. За ним в далеке медленно плыли огоньки, завлекая своим мерным свечением. Поезд мягко скользил по рельсам, иногда издавая тихий стук.