До изгиба дошли за минуту. Сзади наконец-то поджали – Серега, двигаясь на прежнем месте, за отделением Росича, слышал и сопение активной экзы, и гулкое тяжелое погромыхивание щитов, и постукивание о бетон ослиных копыт, и шуршание снаряги… Обойма, сжавшись, шла синхронно, единой плотной группой, когда каждый чувствует поддержку товарища и сам готов мгновенно поддержать. Стволы вперед, сектора разобраны – любая цель, вынырнувшая под выстрел, немедленно давится. Теперь, когда боевой режим превратил людей в автоматы, оголив рефлексы по максимуму, когда боец чувствовал только свое оружие, палец на спуске и бетон под ногой, вряд ли остановил бы и ребенок…

Изгиб. Чисто. Живых нет, только изорванные тела. За поворотом, куда достали осколки, еще пятеро – трое мертвы, двое вяло шевелятся на бетоне, безуспешно пытаясь уползти. Дострел. Один из них, тощий мужичок с торчащим из-под тряпья отростком-хвостиком, цеплялся за ремень РПГ-34, и Серега почувствовал на периферии щелчок холодной бесстрастной мысли: успел. «Град» разом подмел бы галерею… Подобрав трубу, закинул за спину – пригодится.

Дым уже рассеивался, впереди просматривался очередной отрезок транзитной – и в пятидесяти шагах чернел зев бокового коридора. Логово. На всем пространстве галереи было пусто – но за ребра не заглянешь, могут прятаться и там…

– Внимание в своих секторах! – подстегнул он бойцов. – Не расслабляемся! Бросок до ветвления! Букаш и Медоед идут мимо, чистят дальше до изгиба. Остальные входим. Немой! По готовности Шпиона сразу доклад! Пошли!

Сто метров – это бой на ближней дистанции. Реакция – мгновенная. Здесь уже думать некогда, здесь рефлексы работают. Мозги – они потом поспевают, по факту… И считать поправки не нужно – выстрел прямой, упреждений никаких. А вот помочь стволу точно стоять на цели – это обязательно. Потому – движение плавное, ноги семенят, перекат с пятки на носок, чтоб пламегас не прыгал… Аборигена, вынырнувшего справа, снял Енот. Едва показался, влет, тот даже ствол вскинуть не успел. Слева – еще один, пятьдесят шагов, грудная мишень. Выстрел – среагировал Карабас – и дикаря кувыркнуло через себя. И сразу двое справа! Сидят, с-с-суки, ждут!.. Первого снял Серега, успел первый, в голову. Затылок плеснул зеленью, тело исчезло за ребром. Второго отработали Прапор и Енот: одиночки слились в единый выстрел, цель поражена. Рефлексы. Пошла динамика!.. Тело, спущенное с цепи, дрожало взведенной пружиной, кипело адреналином, взрывалось движением в ответ на любое изменение в секторе, успевало прежде противника. Динамичное прохождение – оно всегда так.

Вход в логово, правая стена. Отделение три-один забирает под контроль, Букаш дальше, до изгиба. Ветвление короткое, свет в глубине. Замерев на углу перед входом – дернуть гранаты из подсумка и забить в ствол гранатомета шрапнельный[67] – Серега щелкнул тангентой:

– Дровосек, прикрытие, трасса поверх голов. Гоблин – первый, щитовик, профиль ниже. 'Oдин первая тройка, Маньяк – вторая, я следом. Уходим налево до агрегатов. Злодей, тройка Росича – второй группой, сразу направо.

Железный тут же подпер угол щитом, сзади, закинув пулемет за спину и вытащив пистолет, его поджал Гоблин. Защелкали, меняя магазины, бойцы – штурм, каждый патрон пригодится.

– Дымы? – запросил кто-то.

Серега мотнул головой. Какой там… Во-первых – не успеют разгореться, тут на вход всего три-пять секунд. А во-вторых – ориентироваться нужно в цеху, цели видеть. Так и придется под огнем…

– Готовность?!..

– Готов.

– Готов.

– Злодей готов…

– Осколки, – шепнул Серега по связи – и, присев, закатил за угол гранаты. Одну за другой: первую ближе, вторую подальше, вглубь коридора.

Ахнуло мощно, сдвоенным, в транзитную густо вышибло пылью.

– Вперед! – бешено заорал Сотников – пришпорить штурмовиков, сорвать предохранители, катапультой кинуть в мясорубку. – Пошли! Пошли! Пошли!!!

Гоблин – первый, щит под углом. За ним на полусогнутых – понизить профиль, укрыться за массивным корпусом тяжа и дать Дровосеку свободный сектор прострела – тройки Одина и Маньяка. Замыкающим – Сотников. Одновременно с этим заработал и КПВ – Железный пробивал коридор насквозь, расчищая возможного противника на выходе, давая штурмовикам хоть и узкий, но все же свободный от встречного огня сектор.

Короткий коридор мелькнул за спину. Вспарывая жутким шелестом воздух, крупняк длинными трассами шел в цех – и там, встречаясь с колоннами у центрального прохода, взрывался злобно воющими рикошетами. Вывалившись из тесной кишки, первая группа, рассыпаясь на ходу, свернула влево, к рядам станков – выбить противника, затеряться в лабиринте, оседлать плацдарм. Мимо уже свистело – аборигены ждали, но КПВ Дровосека накрыл их, ошеломил, дал входящим такие нужные мгновения, и встречный огонь был пока неплотным. Рвануло рукав шинели, чиркнуло броню пассивника на бедре… Спрятавшись за пулеметом, собравшись в комок за его корпусом, Серега, шаря стволом, летел вперед. Цель! Выстрел! Абориген, выскочивший из-за станка с калашом наперевес, кувыркнулся на пол. Цель! Выстрел! В проходе между агрегатами лег еще один. Цель!.. Выстрел!.. Здоровенного мужика справа за колонной – полуголого, в ошметках нагноений, с пулеметом в лапищах – рванув голову до хруста в позвонках, завалило навзничь.

– Три часа! Группа! – заорало рядом. Серега довернул ствол – и когда в прицеле мелькнула тройка, цепочкой убегающая за колонну, отработал картечью.

Заодно и по цеху взглядом мазнул, схватить обстановку. Злодей уже прошел и маячил теперь в заданном квадрате – ему легче, весь огонь собрала на себя первая тройка. Да и чистить меньше – фонари аборигенов больше всего кучковалось у дальнего края, и лишь единичные пятна – в квадрате Злодея. Но самое главное – барахло! Куча по-прежнему высилась посреди цеха и вроде даже не убавилась! Не успели утащить! Вот что значит динамика!..