Это была монета. Не сказать чтоб красивая, точно не золотая, а вроде даже железная – но по потертостям и сколам сразу становилось понятно, что монета очень старая. На аверсе – профиль человека, вокруг, по краю, значилось: «Б.М.ПАВЕЛЬ I. IМП. ИСАМОД. ВСЕРОСС.» Внизу мелкими буковками: СПБ. Но самое удивительное ниже – монета стояла на стеклянной подставке под которой значилась цифра. «212.500.000 руб.»

– Божьей Милостью Павел Первый, Император и Самодержец Всероссийский… – пробормотал Знайка – и ошарашенно оглянулся на Серегу. – И правда на хранилище напали. Двести двенадцать миллионов рублей – это очень дохрена. И это только одна монета. А здесь… – он развел руками, всхрапнул как конь и запустил пальцы в свой ирокез.

– Коллекционер, – кивнул Шпион. – Но сколько здесь всего…

«Всего» оказалось очень много. Минут пятнадцать они развлекались – выводили на экран то картину с подписью «Э.Мунк «Крик», то портретик-миниатюру Петра Первого в золоте, то яйца Фаберже, то какие-то бутылки-стаканы-сервизы-кувшины… Каждый экспонат стоял на стеклянной – а скорее даже хрустальной – подставке… и суммы просто поражали воображение. Семьдесят миллионов долларов; четыреста миллионов рублей; пять миллиардов рублей; триста сорок миллионов… Самая настоящая сокровищница. Космические цифры теперь ничего не значили – но эти экземпляры, будучи культурным наследием человечества, бесценны были сами по себе.

– Вскрывать не будем, – сказал Илья, оторвавшись наконец от экрана. – Наверняка человек знал толк в коллекционировании. За дверью, может, специальная атмосфера поддерживается – температура, там, влажность, давление… Электричество есть, автоматика должна работать. Да и нечем вскрывать.

– Конечно не будем, – впечатленный, кивнул Серега. – Вот это мы, как говорится, удачно зашли…

– Но каков подлец, а?.. – усмехнулся Шпион. – Загробастал себе красотищу – и в одиночку любуется… Как дракон над златом. Это ж специально для того и сделано, – он кивнул на экран и диванчики, – сел, включил – и листай неспешно, пересматривай. Потягивай вискарик, попыхивай сигарой…

– Отдашь мне свой планшет сегодня, – сказал Знайка. – Букаш давно еще говорил – да я все не соберусь. Прав он – в нем наша дорога от и до. И Штольни с алмазной шахтой, и Тайные Тропы до Дома. А теперь еще это. Запаролить надо. И программок хитрых воткнуть. Полезет кто вскрывать… один неверный шаг – и сотрет инфу. Если до сих пор это не найдено – значит те, кто наверху – все эти гроссмейстеры, монархи и прочие продавцы кошмаров, – не в курсе. И Программатор тоже не касался. Потерян след. И пусть потерян. Пока не поймем, что творится – здесь полежит. А там видно будет…

– Тогда и Путеводитель пора жечь, – ответил Серега. – Скоро пятидесятый. Что там – поди знай. Ладно. Вечером всё. Выходим. Интересно, что остальные нарыли…

Во внутреннем дворике уже торчал Букаш с отделением Медоеда – сидели в беседке и тихо переговаривались, поглядывая на свою дверь.

– Там бар и курительная комната, – завидев командира сказал Григорий и в голосе его послышалась легкая зависть. – Вот жил человек, а?.. Креслица, столик, пуфики на полу. Сибарит, сука… Деревянные шкафы со стеклом, за стеклом бутылки на подставках. Я такое только в кино видел. Как в лучших домах Ланд'oна и Парижа, – процитировал он бессмертное. – Все красивое… и наверняка дорогущее. В отдельном шкафу – сигары. Там всякие есть – и Куба, и Гавана, и еще куча… И еще целая выставка курительных трубок – изогнутые, там, прямые, глиняные, деревянные… Егорыча сюда – он бы живо шмон навел.

Серега кивнул.

– Остальные не выходили?

– Нет пока.

– Бери еще один коридор.

Гришка вяло козырнул и махнул рукой своему отделению.

– Пошли.

– Что-то не нравится он мне в последнее время, – едва бойцы скрылись, вполголоса поделился Знайка. – Скрытный какой-то стал… Себе на уме. Раньше как-то общались еще – это он к тебе не подъезжает, а мне все уши прожужжал, что назад поворачивать надо. А теперь все больше отмалчивается.

– Ладно. До пятидесятого дойдем – повеселеет. Скоро уже.

– Хорошо бы… – вздохнул Илья. – Ладно. Что стоим? Может, еще одну возьмем?

Коридор оставался последний – он скрывался за беседкой, чуть в стороне от остальных. Стены оклеены бархатистой красной с золотом тканью, в конце – дверь. Антоха, шедший впереди, ткнул ее осторожно стволом автомата – и она, скрипнув петлями, с натугой пошла в сторону.

Стоило двери открыться – включился приглушенный свет и заиграла плавная музыка. Ненавязчиво, как бы вдалеке. Сразу за дверью справа на стене горел светильник с красным абажуром – и потому свет не расходился далеко, освещая только ближайшее пространство. Прямо – длинный полутемный коридор с десятком дверей по обе стороны. Между ними, через одну, висели аналогичные светильники. Шагах в сорока коридор открывался в комнату – виднелся угол кровати под балдахином, столик, толстый ковер на полу. Освещение такое же – приглушенное и красное. За дверьми явно кто-то был – доносилось приглушенное шуршание, шорохи, какие-то неясные вздохи… Об этом говорили и тени, скользившие по полу. Вряд ли механизмы, звуки не соответствовали – но живые там точно обитали…

«Смотрим?» – повернув голову, кивком спросил Шпион.

Серега кивнул. Не понятно ни хрена. В бою он вошел бы как положено – сначала граната, потом человек. Но сейчас гарантии враждебного контакта нет. А вдруг все же остались местные? Придется сунуть голову в петлю…

Он перехватил поудобнее СКАР, намереваясь опустить на голову УПЗО – и вдруг Шпион, идущий впереди, резко дернулся влево, прижимаясь к стене. Дверь, первая слева по коридору, медленно уезжала в сторону – обитатель комнаты намеревался выйти. Серега, плавно опустившись на колено, поднял СКАР, готовый высадить длинную очередь на угрозу... и застыл от неожиданности. Врезало в под дых – а скорее промеж ног – напрочь выбивая дыхание.